«Лимонка» в войну

Мы предложили план: подъехать к ним метров на 100–150, пока они нас не видели (личный состав сзади за бронёй на случай попытки противника применить гранатомёт), ослепить фарой-луной, установленной на стволе башенного пулемёта, врезать справа-слева парой очередей из КПВТ, чтобы не рыпались, и вынудить сдаться. В случае оказания сопротивления взвод на двух БТРах с полным вооружением, гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами просто разрезал бы эту легковушку пополам…

Как бы не так! Наше командование в лице командира взвода и начальника штаба явно не горело желанием ввязываться в стычку, даже имея подавляющее превосходство в силе. Поэтому вместо приказа продвигаться вперёд начальник штаба бросил фразу, ставшую потом анекдотом: «Стоим, стоим, они сами к нам сейчас подъедут!» Произошло то, чего и следовало ожидать. Не доезжая метров десять до выезда на трассу, они нас заметили и начали разворачиваться. Мы бросились в погоню. Ситуацию осложняло то, что наш БТР стоял мордой в другую сторону, и нам предстояло еще развернуться. А БТР второго отделения под командованием начштаба умудрился проскочить место поворота на полевую дорогу и умчаться по трассе метров на четыреста вперед. Машина бандитов отъехала уже метров на двести обратно в поле. В ночник было прекрасно видно, как с потушенными фарами, на одних габаритах она медленно продвигается вперёд.

Видя, что и наш БТР чересчур разогнался и вот-вот проскочит поворот, я начал орать об этом Коту, но тот меня не сразу услышал. Свернув на полевую дорогу, мы начали медленно сокращать расстояние. Я видел, как машина встала, видимо, застряв метрах в трехстах впереди. Слева от нас протекал арык, справа чей-то огород. Надо было поднажать, но наш комвзвода дал команду остановиться.

– Дальше не поедем, дороги нет, – внаглую соврал он, не желая продолжать погоню. Взбешённый, я слез в люк, чтобы он не слышал моих матов. Сидящий рядом Саня Коновалов поставил диагноз: «Зассали!»

Мы потратили минут десять, пока Кот сдавал задним ходом, чтобы выбраться на трассу. В ночник я прекрасно видел стоявшую в поле машину с потушенными фарами. Наверное, бандиты её бросили и дальше бежали пешком. К печальным размышлениям об исходе этой погони добавлялись невесёлые мысли о том, как мы будем воевать под командованием людей, не способных справиться даже с элементарной боевой ситуацией.

Но наши приключения ещё не закончились. У моего товарища Димы Забирова скрутило живот. Он жаловался на боли весь день и на выезд не поехал. Под вечер ему стало хуже, и санинструктор роты, заподозрив приступ острого аппендицита, связался с базой и вызвал медицинский вертолёт. Нам надлежало вернуться и обеспечить для него безопасную площадку. Площадка была прямо на пустыре рядом с базой, то есть в городе, что означало, что она, по определению, безопасной быть не могла.

Мы образовали периметр и перекрыли улицы, ведущие к пустырю. Через несколько минут, словно призрак, с погашенными огнями прилетел американский «Чёрный ястреб». На подходе вертолёта мы запустили пару сигнальных ракет и бросили на место посадки пару сигнальных огней. Как потом оказалось, этого делать не следовало – американцы летают исключительно с приборами ночного видения, знали, где нас искать, и прекрасно нас видели и без ракет, наоборот, мы на время ослепили их, и они на секунду включили прожектор. С ходу, безо всяких виражей и кругов над площадкой вертушка села, из десантного отсека выскочила группа прикрытия, заняв позиции вокруг вертолёта. Димона усадили в вертушку, и она отбыла, пробыв на месте эвакуации не больше минуты. Лихость, с которой всё это было выполнено в кромешной темноте, меня удивила. Это был первый раз, когда я наблюдал их вертолёчиков в деле.

А диагноз оказался ложным. Димон просто объелся американской жратвы и прокатился на халяву.

Неделю спустя, когда во время разгона беспорядков на автозаправке местные из толпы подстрелили водилу 3-го взвода Валерку Митина по кличке «Бобёр», они прилетели снова. Накачанный обезболивающим Валерка шутил, когда его грузили в вертушку, на этот раз среди бела дня, в присутствии толпы местного населения. Это были наши первые боевые потери.

К концу марта обстановка в стране сильно обострилась. Всё чаще нам запрещали покидать территорию базы, и мы занимали там осадное положение. Потом начались слухи о последующем выводе нашего подразделения из Аль-Хайи на основную базу в город Аль-Кут. Особенно напряженными были последние дни в Аль-Хайе. Все наши силы были брошены на охрану базы, вся наша деятельность за территорией была свёрнута. В первых числах апреля пришла информация о крупной атаке боевиков «Армии Махди» на базу то ли испанского, то ли итальянского контингента (точно не помню). И тогда же офицеры, приехавшие из Аль-Кута, сообщили, что атакованные союзники просили помощи у украинского контингента, но наше командование отказало. Это были всего лишь слухи, но слышать их было крайне неприятно. Дальнейшее развитие событий показало, что это вполне могло быть правдой.