Лина и Сергей Прокофьевы. История любви

В Нью-Йорке и Лос-Анджелесе Лина обращалась за поддержкой к друзьям и знакомым. Перед возвращением в Москву, 3 апреля 1938 года, она отправила короткое письмо с выражением благодарности Уоррену Чарльзу Клейну, практику Христианской науки, у которого был офис в Манхэттене: «Хочу еще раз сказать Вам, что значило для меня повидаться с Вами после стольких лет и выслушать Ваши добрые слова, которые так важны для меня теперь. Когда вернусь, буду постоянно вспоминать их, особенно в самые трудные моменты». Затем Лина с горечью пишет: «Какое облегчение знать, что Вы поняли некоторые мои проблемы»[363]. Она поддерживала связь с Лоренсом Аммонсом, практиком Христианской науки, с которым она и Сергей советовались в Париже. Она получила от него письмо в Мартовские иды. Аммонс перечислил книги, которые должны были помочь Лине снять напряжение, и советовал видеть во всем только хорошее – рекомендация касалась и повседневной, и духовной жизни»[364]. Однако выполнить рекомендации было трудно, и Лина позволила себе предаться фантазиям. Воображала, как уедет из Москвы в Лос-Анджелес, по крайней мере на несколько лет, с мужем или без него. Аммонс одобрил эту идею. «У Голливуда большие перспективы, – написал он, – и, если сбудется Ваша надежда, я думаю, в течение нескольких лет Вам и детям будет обеспечена спокойная жизнь… В этом месте, которое возникло только потому, что было угодно Богу, можно сохранить приверженность истинной Науке, пусть даже в мире кинематографа много искусственного. Идеальная обстановка для воспитания детей!»[365]

Однако вскоре за Прокофьевыми захлопнулась дверца клетки. Приехав вместе в Москву, супруги вскоре начали отдаляться друг от друга, в одиночку справляясь с трудностями жизни в Советском Союзе. При встрече они всякий раз спорили и ругались, и Лина часто плакала. В своих мемуарах Дюк хладнокровно перечисляет признаки угнетенного состояния Лины – она часто плакала, и переживания сказались на ее вокальных данных.

Последний след пребывания Сергея на Западе – в префектуре полиции Парижа, где он зарегистрировал пребывание в городе с 6 апреля по 7 мая 1938 года. Они с Линой договаривались вместе провести этот месяц в Париже. Однако Сергей уехал в Советский Союз один намного раньше намеченного срока. После пересечения границы в Негорелом и прибытия в Москву он обменял заграничный паспорт на внутренний. Композитора, завоевавшего международное признание, НКВД объявил невыездным – не имеющим права выезжать за пределы Советского Союза. Это относилось и к его жене. Запланированные на 1939 и 1940 годы заграничные турне были отложены, а затем отменены. Оправданием послужила война. На концерте в Нью-Йорке вместо Прокофьева выступил Стравинский. Сергей, мучительно переживавший перемены в своем положении, никогда не обращался с просьбой разрешить ему выезд. «Он не просил, потому что боялся услышать отказ», – вспоминала Лина[366].

Предчувствуя, что скоро окажется в ловушке, Лина как могла растянула свое пребывание на Западе в 1938 году. С 6 апреля по 8 мая она жила в отеле Astor Saint-Honore в престижной части Парижа, между Елисейскими Полями и Гранд-опера. Ее мать переехала из квартиры в доме номер 14 по улице Доктер-Ру в комнату в доме рядом с Люксембургским садом. Ольга чувствовала себя брошенной, и Лина переживала за мать, но о собственной судьбе тревожилась не меньше.

Глава 9

Пакт о ненападении между Советским Союзом и нацистской Германией, результат тайного сговора между Сталиным и Гитлером, поделил Восточную Европу на сферы. Вторая мировая война началась с опустошения Польши советскими и немецкими войсками в сентябре 1939 года, практически сразу после подписания договора. Затем Гитлер вторгся в Данию и Норвегию, а оттуда двинулся в Бельгию и Нидерланды. В ответ Сталин превратил три государства Прибалтики, Эстонию, Латвию и Литву, в Советские Социалистические Республики – вынужденные друзья народов других одиннадцати советских республик. Бессарабия (Молдавия) была следующей разменной фигурой в тоталитарной шахматной партии; в августе 1940 года появилась Молдавская Советская Социалистическая Республика.

В июне 1940 года капитулировала Франция. Ранним утром 23 июня Гитлер прокрался по закрытому ставнями Парижу, настояв на том, что хочет увидеть Оперу и сфотографироваться у Эйфелевой башни. Но ходили слухи, что французские рабочие перерезали провода лифтов, и Гитлер передумал[367]. Гитлеровские войска оккупировали север Франции, и был установлен коллаборационистский режим в Южной Франции, режим Виши.

Несмотря на многомесячные налеты люфтваффе, Великобритания сопротивлялась захватчикам. Но неудача не помешала Гитлеру в июне 1941 года начать операцию «Барбаросса», крупномасштабное многостороннее вторжение в Советский Союз при поддержке Муссолини и антибольшевистских сил в Европе и Азии. Сталин ожидал такого исхода, но Гитлер атаковал раньше, чем предполагали, – раньше, чем была проведена полная мобилизация Красной армии, и раньше, чем Сталин мог позволить себе разорвать договор с Гитлером.