Линии Маннергейма. Письма и документы, тайны и открытия

Внутренний порт выглядит очень оживленно, поскольку там большое скопление, наверняка около 100 речных пароходов, подобных трехэтажным плавучим домам. Добавь к ним разномастные нефтяные караваны, грузовые баржи, плоты и так называемые беляны (баржи, полные непиленного леса и нагруженные до высоты по крайней мере двух речных пароходов: груз держится лишь за счет того, что бревна остроумно навалены в разных направлениях, и утверждают, что на одной беляне леса может быть стоимостью до 300 000 рублей), которые издали выглядят фантастическими галерами древности, и ты можешь получить представление о пейзаже, встречающемся в этом могучем разветвлении волжской дельты. И мне сказали все же, что в этом году порт и рейд словно мертвые. Рейд так далеко в открытом море, что не видно ничего, кроме воды и неба. Там стоит на якоре вокруг несколько барж, перестроенных под плавучие конторы. Вечером можно подумать, что находишься в эскадре Рожественского[85], когда в воде отражаются огни примерно пятидесяти судов, стоящих на якоре.

Ночью мы попали в довольно жестокий шторм, который заставил наш старый колесный пароход трещать по всем швам и раскачиваться, как новомодное винтовое судно. Я спал очень худо, но, к счастью, не захворал, подобно всем остальным пассажирам, как утверждает обслуга. Кто-то говорил мне, что морской болезни можно противостоять, если дышать в том же ритме, в каком раскачивается судно. Я для развлечения попробовал изучить этот метод и думаю, что добился-таки результата. Нужно набирать полные легкие воздуха в то время, когда корабль как бы уходит из-под ног, а выдыхать в промежутках. Если делаешь наоборот, как непроизвольно хотелось бы, то довольно скоро начинаешь ощущать неприятное чувство пустоты под грудью – это первый симптом морской болезни.

Начал писать это в море, приближаясь к Петровску, но пришлось отложить до прибытия в порт. Петровск – хорошенький городок на Северном Кавказе у подножия высоких, красивых гор. Я несказанно наслаждался, плавая в волнах, бросавших и переворачивавших меня. Через полчаса отплываем в Баку. Оттуда я завтра вечером отправлюсь в Красноводск, на другой берег Каспийского моря. В четверг вечером надеюсь прибыть в Ташкент.

Никто в этом путешествии не принимает меня за офицера, но, впрочем, и мои попутчики – не острые умом японцы.

Надеюсь, ты не забыл заявить меня членом Финно-угорского общества.

Многочисленные приветы вам всем.

Твой преданный Густав.