Линии Маннергейма. Письма и документы, тайны и открытия

…Здесь в Тогра-су впадает приток. Горы теперь называются Хан Яйлыкнынг-таг. Переехав через каменистое русло реки Барсакелмеснынг-агзе по весьма неказистому мосту, видим свет огней у подножия горы, и через мгновение после того мы уже у цели, у пары бревенчатых хибарок. Уже давно наступила темнота, и часы показывают половину восьмого. И лошади, и люди выглядят утомленными. Пульс Рахимджанова – 124 удара в минуту, он еле держится на ногах. Сарай полон народу, в каждом углу горят костры, и вокруг них усталые путники расположились, отдыхая после тягостного дневного пути. Многие разделись до пояса и, накинув шубы на плечи, сидят в холодной ночи, протягивая обнаженные руки к огню. Под воздействием буранов сарай покосился сильнее, наверное, чем Пизанская башня. Стены и потолок настолько прохудились, что можно подумать, их проткнули нарочно. Никаких дверей, ни окон, ни очагов. Огонь разводят там, где кажется удобнее. Не только дом, но и весь двор полон дыма.

…Хозяин сарая не преминул рассказать о шестерых замерзших этой зимой насмерть людях, о десятерых в 1906 и шестерых в 1905 году. Несколько лет назад буран похоронил 63 души в долине Текес. Они выбивались из сил и падали один за другим. В сарае я увидел мужчину, у которого отморожена рука. Он как раз приехал. Его жена и одна из дочерей замерзли насмерть, и мужик оставил их у одного камня, накрыв чапаном. Вторая дочь спаслась – с отмороженной ногой[105].

Но не только суровый климат и отсутствие дорог испытывали выносливость полковника Маннергейма. Враждебное отношение тибетского населения к иностранцам могло роковым образом прервать путешествие – такое случалось в этих краях, и ему это было известно.

Из дневника Г. Маннергейма