Линия огня

- Привет, товарищ, - буркнул оружейник и пошел вперед, по мрачным коридорам пригородного дома. Никогда его не увлекали вежливости и предварительные беседы. Дед помнил, что когда-то он таким не был, а только с того момента, когда американская противопехотная мина оторвала ему яйца. Непонятно почему, но с того момента мужик изменился так, что невозможно было узнать, сделался удивительно разочарованным.

Они вошли в подвал, наполовину засыпанный гадким, сернистым украинским углем, вторую половину занимала наполовину сгнившая картошка. Как-то раз Виталий жаловался на свой камуфляж, что приходится ужасно пахать: с тех пор, как пришло новое, картошка так запросто уже не гниет, наверное, гады чем-то опрыскивают. А это, в обязательном порядке, ведет к заговору, цель которого заключается в том, чтобы потравить весь народ. Оружейник свято верил в теории заговора. А кроме того, он не топил углем и не ел картошки.

Сейчас они стояли в сыром, вонючем подвале. Дед ожидал, пока Виталий наконец-то нажмет на клавишу пульта дистанционного управления, который он всегда таскал в кармане и машинально игрался с тех пор, как карманный биллиард сделался для него недоступным. Но сегодня оружейник что-то тянул.

- Эээ… - буркнул он наконец. – Ты много хочешь?

Дед кивнул. Не хотелось ему разговаривать.

- Что-то особенное?

- Завязывай, - точно так же буркнул Дед в ответ. – Я всегда беру что-то особенное, ты должен помнить.

Виталий вытащил свою огромную ручищу из кармана, почесал сбитые в колтун волосы. Он был явно сконфужен.

- Ты понимаешь, - наконец начал он. – Ты сегодня не первый…

Дед почувствовал, как охватывает его злость. И что с того, что он не был первым? Он всегда был хорошим, постоянным и кредитоспособным клиентом. У Виталия оставил кучу бабла; кстати говоря, иногда он задумывался над тем, на кой ляд, потому что любимым напитком оружейника и так был обычный самогон, который он закусывал селедкой с газетки. А другой роскоши белорус себе не позволял.

- Послушай, - начал Дед с нарастающим раздражением. – Вот какое мне до того дело? Ко мне же ты должен относиться по-особому, я не хочу тебе упоминать…

По лицу Виталия пробежала судорога. Это как раз Дед вытащил его тогда из-под огня. Иногда оружейник задумывался над тем, то ли он ему за это благодарен, то ли еще сильнее за это ненавидит.

- Короче, погони его, - коротко обрезал Дед. – Пускай подождет, я выберу, что мне нужно, и уматываю. Только попрошу тебя погрузить все в фургон.

Из-под на первый взгляд безразличного выражения глаз Виталия выглянула тщательно маскируемая жадность.

- Как хочешь… - буркнул он. – Вот только погнать придется тебе самому, мне какое дело?

Он сунул лапищу в карман, нажал кнопку. Подгнивший картофель начал с шумом скатываться с кучи, когда вся подвальная стенка, выглядящая так, будто бы была возведена из честного кирпича, начала отодвигаться. Изнутри скрытого склада вспыхнуло сияние энергосберегающих светодиодов. Дед прищурился, увидав нечеткий, освещенный сзади силуэт.

- Привет! – сказала Матильда.

  

Внутренности склада были стерильны, словно операционная перед сложнейшей процедурой. Даже стенки были выложены голубой кафельной плиткой, а где-то под потолком тихо шумел кондиционер. Совершенно не похоже на весь дом, а не только на воняющий плесенью, черный от угольной пыли подвал.

Виталий не любил шика, но про оборудование заботился. Дед глядел на длинные ряды стоек с оружием, на металлические ящики, выкрашенные уставными красками: американской olive drab и российской, приводящей в голову испортившийся зеленый горошек из консервных банок.

Матильда как раз сидела на одном из таких ящиков. И даже не металлическом, а из стеклянного ламината. Уже по самой форме и размеру можно было понять, что находится внутри, не нужно даже было читать выписанных под шаблон слов. На контейнере была приклеен желтый листок с кривой надписью ПРОДАНО и каким-то арабским названием. Деда это не сильно волновало, стингеры сейчас ему были не нужны.

Девушка игралась новехоньким МР-5[57]. У него чуть по-другому, по сравнению с более старшими моделями, были размещены кнопки выключателей лазерного указателя и галогенного встроенного прожектора. Матильда зашипела от злости, когда инстинктивно попала не на ту кнопку.

Все так же они ничего не говорили. Как-то не могли переломить барьер молчания, что вырос между ними гораздо раньше, еще до того, как начали отдаляться друг от друга. Так что в конце концов это стало восприниматься как бремя.

- Как там у тебя? – первым решился Дед и прямо скривился от того, насколько дурацки прозвучали эти слова.

Девушка печально усмехнулась.

- По-старому. А у тебя? Блин, извини… - Матильда лишь тихонько простонала, увидав, как застыло лицо Деда. Ведь она знала даже слишком много.

Мороз беспомощно потряс головой.

- Не за что извиняться, - сказал он. – Это ведь ничего не меняет.

Он склонился, положил руку ей на плече.