Линия огня

Тот лишь скрежетнул зубами. Капитан должен был признать, что предложение было разумным. Об этом сам он мог подумать и раньше. Вновь в голову пришла настырная мысль про оплату налога с желторотых.

- Вас я не знаю. – Голос толстяка подтвердил опасения Борейко. – Вы новые, и что с того, что по рекомендации? - Он захихикал и снова сплюнул. Практически прицельно: зеленая жидкая слюна на волосок разминулась с сапогом Борейко. – Таких здесь много крутится. И ты не поверишь, как мало из них возвращается. – Таких вот как вы, в форме с иголочки.

Капитал понимал, что толстяк прав. Вот только он не мог найти выхода из дурацкой, куда ни поверни, ситуации. Хуже того, он просто горел от банального стыда. Да еще взял с собой девчонку, во взгляде которой выискивал ироничные смешинки. Другое дело с самим Квяткем, подумал он, не так стыдно. Он же такой же умник, как и я.

- Послушай… - попытался Борейко еще раз. – Я же не собираюсь его покупать, только арендовать. На неделю.

Плантатору тоже уже все надоело. Постанывая, он поднялся с кресла, приблизился к капитану.

- Это ты послушай, my seun, - оскорбительным тоном начал он, направляя свое несвежее дыхание прямо в лицо прибывшего. – А чего, можешь и купить. Цена та же самая, восемьдесят кусков.

Он незначительно отодвинулся, так что капитану чуточку полегчало. Харкнул и сплюнул на сухую траву.

- Наличными, - прибавил он.

- Все эти разговоры, словно мертвому припарка, подумал Борейко, испытывая лишь бессильную злость. Он пожалел о том, что не может просто так взять кольт у Матильды и просто пристрелить жирного сукина сына. Вот только разумным это не было бы, нужно было устоять перед искушением. Неизвестно, а кто скрывается в этих курятниках, толстяк выглядел очень даже подозрительным типом.

Он даже вздрогнул, услышав металлический щелчок затвора старого кольта. Оказалось, что Матильда не столь устойчива к искушению.

Плантатор смешно подскочил, когда ствол сорокапятки впился в его мужскую гордость, практически теряясь в складках жира под обвислым пузищем, выливающимся из под не застегнутой рубашки. Толстяк резко втянул воздух, но даже и не пискнул. Похоже, он слишком был привязан к своему естеству.

- А можем мы заплатить картой? – спросила девушка голоском, буквально истекавшим сладостью. Губы ее сложились в улыбку, но глаза оставались чуткими.

- С ума сошла, dogter?! – отшатнулся плантатор, забывая об осторожности.

И тут же обмяк, когда девица приложила ему посильнее, после чего приставила ствол прямо под нос.

- Какая, блин, еще доченька! – фыркнула Матильда. – Да если бы у меня был такой папаня, я бы зарезалась! В общем, мы заплатим картой.

Старик покосился на черное отверстие ствола.

- У меня нет… - попытался он еще. И тут же замолк, когда ствол кольта коснулся кончика громадного, пересеченного сетью синих жилок шнобеля.

- Терминал у тебя имеется, - отрезала Матильда, указывая на сарай, на крыше которого еще раньше она заметила ажурную складную антенну спутниковой связи. – Так что не ври, должен он у тебя быть.

Резким движением она отвела оружие от лица толстяка. Большим пальцем сдвинула флажок предохранителя и сунула пистолет за пояс.

- Так что без глупостей, дядя, - рассеянно буркнула девушка. – Мы приехали делать бизнес. Нам нужен вертолет, а не то распрысканное по траве дерьмо, которое ты называешь своим мозгом. Веди, времени жалко.

Гнев плантатора как-то незаметно испарился. В мутных глазах можно было прочитать нечто вроде признания.

- Так это ты должна быть шефом, dogter, - кислым тоном заметил он. – А не эта размазня.

И он показал на багрового от ярости Борейко.

- Я уже говорила тебе: не называй меня дочкой, - гневно отрезала Матильда. Но она приняла руку, которую плантатор предложил ей элегантным жестомЮ и отправилась с ним в направлении сарая, на крыше которого имелась спутниковая тарелка.

А Борейко остался один. И он не знал, то ли злиться, то ли смеяться.

  

Матильда крякнула и подтянулась на плоскую крышу "хьюи", тщательно осмотрела вал ротора, затем ступицу. Точно так, как учил ее инструктор, шестидесятилетний ворчун, который добывал свой опыт еще во Вьетнаме. Как раз на UH-1. Понятное дело, именно он рассказхал ей, что единственная деталь вертолета, которая по-настоящему летает – это как раз ротор. Все остальное лишь прицеплено к нему, и так случается, что не слишком крепко. И виновен в этом никто иной, как только пилот. Как раз такой, которому не захотелось перед полетом забраться на крышу собственной машины и осмотреть лопасти ротора.

Тут все нормально, подумала она, осматривая блестящий металл. Никаких микротрещин. Впрочем, ступица выглядела вообще новенькой, чего нельзя было сказать про остальную машину. Оливково-зеленая, нанесенная, похоже, кистью краска лущилась крупными кусками, обнажая белую краску внизу, что однозначно свидетельствовало о том, что "хьюи" происходил из запасов ООН. У Матильды мелькнула мысль, что если бы она поскребла под белым слоем, то докопалась бы до еще более старой краски, вплоть до камуфляжного покрытия из Вьетнама.