Линия огня

Капрал забросил последний мешок во внутренности машины. Он стоял, опустив руки, и глядел на сообщника. Вопросительно и беспомощно.

Борейко оскалил зубы.

- Ну, чего ждешь? – с издевкой спросил он. – Давай, пиздуй!

Ответ Квятека заглушил нарастающий визг турбины.

  

Кресло с истлевшей обшивкой ужасно давило в зад. Борейко старался особо не крутиться, но уже через час не мог выдержать. По лицу ручьем тек пот. Толстяк с барской руки подкинул еще и шлемы с действующими – о чудо – наушниками интеркома, зато давным-давно уже лишенные затемненных плексигласовых забрал. Но через не слишком плотно прилегающие к ушам наушники пробивался грохот крыльчатки. Ну а вибрации жестяной коробки капитан чувствовал всем своим естеством.

Борейко глянул на Матильду. Та управляла машиной экономными движениями, характерными для всего, что делала, как это только что до него дошло. Капитан обладал туманными познаниями в авиации, но откуда-то всплыло, что у "хьюи" нет автопилота. Следовательно, пилотирование вертолета требовало полного внимания, постоянного напряжения мышц. Тем временем, по девушке не было видно какой-то усталости. Борейко не видел ее глаз, скрытых за зеркальными стеклами очков, но видел, что она улыбается. Она любит летать, осознал он. Даже на таком старинном ветряке.

А Матильда и вправду замечательно развлекалась. Сразу же после старта она почувствовала, что пилотирует никакую не жестянку, но солидную, замечательно обслуживаемую и поддерживаемую машину. Похоже, даже сильно подрихтованную. А ведь даже и обычный "хьюи" обладал такой мощностью, что, якобы, можно было раскрутить несущий винт, отключить турбину и, пользуясь исключительно инерцией ротора, стартовать, развернуть вертолет на сто восемьдесят градусов и безопасно приземлиться. Правда, сама она не имела удовольствия хотя бы видеть подобного рода маневр, но инструктор рассказывал ей, что наблюдал подобные штучки в Форте Рюккерт. Она хорошо запомнила эту историю и имела огромную охоту попытаться сделать то же самое на старте. Сдержалась она с огромным трудом.

Сейчас же Матильда чувствовала в ладонях вибрацию рукояти и соединенного с ней рычага общего хода винта, и была попросту счастлива. Ей хотелось лететь вот так бесконечно.

Инструктор говорил правду. Для пилота полет на "хьюи" означал то же самое, что для виртуоза концерт на скрипке Страдивари. Или для энкавэдешника – возможность пострелять из нагана самого Феликса Эдмундовича.

Девушка почувствовала на себе взгляд Борейко. Усмехнулась.

Капитан увидел, как шевелятся губы девушки. Он ничего не слышал, зато голова гудела от тряски. С размаху он стукнул ладонью по шлему. Помогло.

- Спрашиваю, чего это ты так позеленел? – захрипели наушники искаженным голосом Матильды.

Машина завалилась на бок, скользнула в ущелье между деревьями. Сейчас они летели над руслом ручья, тропический лес по обеим сторонам размазывался в зеленые полосы.

Блин, она еще спрашивает, подумал про себя Борейко. Сдерживая позывы на рвоту, он злорадно усмехнулся, вспомнив про Квятека. Вот кто должен был летать по всей грузовой кабине. Но, похоже, тот был пристегнут, потому что до сих пор не выпал. Зато, время от времени, в наушниках звучала невнятная ругань.

- Погляди-ка в свою коробочку, похоже, уже недалеко, - прибавила девушка, вновь сконцентрировавшись на управлении вертолетом. Сейчас они летели настолько низко, что капитан с испугом ожидал, что полозья вот-вот черканут землю. Ну ведь должны же.

Желудок у капитана съехал куда-то вниз, когда "хьюи" перепрыгнул через сваленное дерево. И пости что застучал в челюсть, когда Матильда снова прижала машину к земле.

Борейко с трудом зафиксировал взгляд на экранчике приемника Джи-Пи-Эс. Серые, жидкокристаллические цифры сообщили ему, что они уже и вправду почти на месте.

- Поднимись повыше! – заорал он, так как не мог привыкнуть к тому, чтобы говорить нормальным тоном. – Еще километров пять, не больше!

Матильда скривилась, но согласно кивнула.

- Ладно, - бросила она Борейко. – Но ненадолго. А ты хорошенько осмотрись. И ты, Квятек, тоже.

Под шлемами раздалось невнятное бормотание, которое могло быть подтверждением приказа. Но точно так же могло быть и ругательством.

Девушка довольно грубо потянула на себя рукоять управления, одновременно поднимая рычаг хода винта. Левой педалью она законтрила естественную тенденцию "хьюи" к вращению в момент открытия дроссельной заслонки. На какой-то миг казалось, что хвостовой винт зацепит за землю, но Матильда прекрасно контролировала машину. Звук турбины поменял свой тон, и вертолет выпрыгнул выше уровня крон деревьев. Тут он, медленно вращаясь, завис на месте.

- Вон там! – сказала Матильда. И в тот же самый миг Борейко увидел то, что следовало увидеть.

И правда, недалеко, подумал он. Обширная, вырубленная в лесу поляна, белые пятна контейнеров, какие-то транспортные средства. Короче, они были почти что на месте.