Линия огня

- Да она бы тебе башку с легкими оторвала, если бы не я. – Когда веселье прошло, Матильда окончательно задавила довольство капрала. – А точнее, если бы не mchawi и его знаки.

Квятек сразу стал серьезным, со вкусом затянулся. Несколько секунд всматривался в жар на кончике сигареты.

- Блин, так это теперь я в дураках…

- Ничего нового, - снова фыркнула девушка.

- Так ведь это же ты должна была ее убить. Серебряной пулей, - Квятек вовсе не чувствовал себя обескураженным. – Или она тебя.

И он поглядел с неподдельным любопытством. Матильда, размышляя, покачала головой.

- Это чудовище, Квятек, - начала она наконец. – Кошка-оборотень. Она пожирает людей, питается их страхом.

Матильда поглядела капрялу прямо в глаза.

- Только на свете существуют гораздо большие чудовища, и тебе это известно. Существует СПИД. Существует эбола. И имеются специалисты по бактериологической войне, которые не отступят ни перед чем. И зло необходимо побеждать злом. Видишь ли, она нехорошая, она злая, это ведь nunda mla watu. Но я не могла бы ее убить. Ведь она, блин, у себя. Дай-ка свою сигарету.

Матильда раскашлялась, когда едкий дым попал ей в горло. Капрал, по своей привычке, чесал мохнатую грудь. Все время создавалось впечатление, будто бы он ничего не понимает. Матильда знала, что он только лишь притворяется. Что он желает ей помочь. Потому что, пускай и выглядел таким, что до трех сосчитать не может, Квятек прекрасно понимал, что происходит между ней и Дедом. И что ее еще ожидает.

- Квятек, ну проще я не сумею, - сдавленным голосом прибавила Матильда. – Когда-то она была Злым Мзиму. Сейчас это уже Доброе Мзиму. П сравнению со всем тем блядством, что творится на свете… И так уже, похоже, и останется.

Капрал оскалил зубы в широкой улыбке.

- Вот так с самого начала и было бы нужно, - довольным тоном заявил он. Теперь я понимаю. Если у Кали спиздили корову – это плохо… Если сам Кали спиздит – хорошо[50]…

Шаги стучали по узкой пешеходной дорожке из бетонной плитки. Она вилась между баобабами и низкими бунгало, покрытыми имитацией тростниковых крыш.

Матильда шла все медленнее. Ей хотелось оттянуть неизбежное. Ей все так же хотелось верить, что все будет, как раньше.

Она устроится в кресле. Дед рядом с ней. Она почувствует, как огромная, суковатая лапища нежно гладит ее по волосам. А потом она прижмет лицо к его широкой груди. И наконец-то сможет поплакать.

Всего десяток с лишним шагов. Уже видна небольшая терраска с деревянной балюстрадой, большие окна с натянутой противомоскитной сеткой. Дед тоже уменьшил скорость.

Дверь медленно открылась, на фоне освещенного изнутри прямоугольника они увидели темный силуэт изящной женщины.

- Наварила же ты тут каши, соплячка, - сказала Ягода.

ТРОПЫ ВЕДЬМ

Пивная банка покатилась по тротуару, подскочила на стыке плохо подогнанных плиток, ударила о бордюр, ограждавший вытоптанный, хотя и поросший рахитичной травой и обоссанными собаками кустиками газон. Какое-то время банка еще колыхалась, как будто бы внутри нее еще переливались остатки жидкости.

Тень чего-то мускулистого, спрятавшегося за мусорным ящиком из силикатного кирпича, рядом с выбивалкой для ковров, неподвижно замерла. Двор был темным, холодным сиянием ртутных ламп светилась лишь окруженная сеткой квартальная парковка. А вот возле кирпичной стенки тьма густела еще сильнее, сюда не доходил свет немногочисленных фонарей, с еще не разбитыми лампочками, равно как и свет из окон огромного многоэтажного дома.

В средине, в самом мусорном контейнере, что-то громко шелестело: как будто бы кто-то копался в мешках из полиэтилена, переворачивал мусор. Время от времени бряцало стекло; похоже, жителям были глубоко до лампочки предписания по разделу мусора. Все попадало в большие пластмассовые контейнеры на колесах, давным-давно заменившие металлические, глумливо называемые луноходами. А очень скоро и это название уйдет в беспамятство, только очень пожилые люди помнили, что данное изделие Городского Предприятия по Очистке ну уж очень был похож на вершинное достижение советской космонавтики.

Шелест перешел более громкий треск и даже во что-то вроде хруста. Застучали колесики передвигаемого контейнера. Спрятанный в тени мужчина несколько обеспокоился. Вот этого последнего отзвука он никак не ожидал.

Конечно, это мог быть какой-нибудь мусорный сталкер. Но не должен был.

Свет лизнул белую стенку, переместил по ней резкую тень выбивалки. Какой-то автомобиль как раз сворачивал с далекой улицы, лучи его фар затанцевали над заросшим сорняками полем, где валялась масса обломков бетонных плит. Мускулистый силуэт отступил, но достаточно поздно, чтобы свет не успел отразиться металлическим отблеском от предмет, который тень держала в своей руке. И от очень коротко постриженной щетины на голове Деда Мороза.