Линия Сатурна

Позже, когда она умерла, стал запоздало ценить ее безмерную любовь ко мне. Помню, она пекла вкуснейшие пирожки и складывала в две кастрюли. В большую – с мясной начинкой. В маленькую - с вареньем. Эти она выдавала после долгих упрашиваний. Считала, что мне необходимо мясо.

Я был солнцем ее жизни.

И вот баба Зина передо мной. Живая и здоровая. Внушительный живот, круглые веснушчатые руки. Такая родная-родная, что у меня точно клещами стискивает горло. На ней деревенский цветастый халатик.

Но бабушка моих сентиментальных чувств не разделяет: мне становится нехорошо под пристальным взглядом ее близоруких голубеньких глазок.

- А вы на Костю, Алешиного папу, немножко похожи. - Она улыбается, но взгляд остается жестким, подозрительным. - И на самого Алешку… чуть-чуть. А вы не этот, не дальний родственник?

- Меня самого поразило сходство. Ну и решил познакомиться с Алешей. Я приезжий.

- А откуда явился-то?

- Издалека. Из Москвы.

- А чем занимаешься?

- Есть в Москве институт, в котором разные научные опыты ставят. А я приборы ремонтирую.

- Ремонтник, значит, - баба Зина презрительно кривит губки.

Алешка уводит меня в гостиную.

Мой мирок. На диване я спал и иногда видел удивительные сны. А днем валялся на нем, читал взахлеб или мечтал, размышлял о чем-нибудь этаком… возвышенном, романтичном. А за столом готовил уроки. Вот почему диван – счастливые воспоминания, а стол – неприятные, горькие, мучительные. Есть в комнате и второй диван, отцовский.

Озираюсь со смешанным чувством умиления и тоски.

Алешка плюхается на стул. Поясняет:

- Эта комната – моя и папина. А другая – бабушкина.

Часть гостиной погружена в тень, но на гранях примитивной стеклянной вазочки, которая изо всех сил изображает хрустальную, посверкивает солнце. Тупо уставляюсь на нее. Острые лучики света сквозь сетчатку глаз вонзаются в мозг, будоража каждую клеточку.

Внезапно во мне что-то торкается. Без сил опускаюсь на стул.

Так вот почему я оказался в 1971-м!

Меня обдает морозом, точно стылая новогодняя ночь 1999-го врывается в теплую осеннюю гостиную.

- Алешка, не знаешь, где сейчас отец?

Недоуменно вскидывает плечики. Кидается к двери, высовывает голову в прихожую:

- Баб Зин, папа куда ушел?

Слышу ответ:

- Не знаю. Гулять отправился. Сегодня ж воскресенье.

- А где он может гулять? - кричу я.

Шаркающие шажки. Баба Зина, отодвинув Алешку, возникает в дверях.

- А он мне не докладывает. Где хочет, там и бродит. Я за ними не слежу – ни за Костей, ни за Алешкой. Вон Алешка с утра пропал, а потом вернулся. Да не один, с вами. Я слова не сказала. А Костя – человек взрослый.

- Ему кто-то позвонил?

- Никакого звонка не было. У нас телефон вон, на тумбочке в прихожей. Я бы звонок услыхала, не глухая. Спрашиваю: «Ты куда собрался, сынок?» - «Да так, - отвечает, - встретиться с одним человеком надо». И усвистал.

- Очень торопился?

- Нет. Спокойный был, даже веселый… А что случилось-то?

Ее мясистое лицо подрагивает в смятении.

- Не волнуйтесь, Зинаида… Извините, как вас по батюшке?

- Зинаида Афанасьевна.

- Все в порядке, Зинаида Афанасьевна. Пока шли сюда, Алеша рассказал о своем отце, да так увлекательно, что мне отчаянно захотелось Константина повидать. Интересный, должно быть, человек.

- Ух, а я уж грешным делом подумала… Напугал ты меня, Алексей… И спрашиваешь, будто следователь. Сразу вспомнила проклятый 40-ой. У нас - в моей комнате - соседи жили…

- Ну, какой я следователь, Зинаида Афанасьевна. Самый обыкновенный обыватель… Хочу прогуляться по городу. Не возражаете, если Алеша пойдет со мной?

- Только недолго разгуливайте, - предупреждает баба Зина, поглядывая на меня с крайней недоверчивостью.

- Само собой. Я оставлю у вас куртку?

- Конечно, оставляй, - с удовольствием откликается бабушка, наверняка воспринимая мой пуховик как залог. - Я и то гляжу, не по сезону наряжен. А одежка у тебя интересная. Иностранная, что ли?

- В прошлом году ездил в ГДР, по турпутевке. Там купил.

И мысленно усмехаюсь. Все тряпье на мне – китайский ширпотреб.

Во дворе усаживаемся на лавочку.

- Вспомни, Алеша, где и как мы познакомились. Неужели ты ничего не понял?

- Ну-у-у… - Он мнется, потупив глаза.

- Алешка, ты же обожаешь научную фантастику, Беляева, Жюля Верна, Уэллса, Брэдбери, а когда очутился в будущем, не разобрался, что и как? Ох, не верю. Все ты сразу понял, но постарался поскорее забыть, как кошмарный сон. Но это не сон, Алешка! Я – сорокалетний ты. Посмотри, как мы похожи! Вон - родинка над верхней губой. Наша общая родинка. Хочешь? - поведаю самую мелкую подробность из твоей жизни, о которой не знает никто, кроме тебя. Веришь мне, Алешка?

Смотрит округлившимися блестящими глазами. Нерешительно тянет:

- Да-а-а.

- А теперь слушай внимательно. Сегодня, возможно, очень скоро, убьют твоего отца.

- А откуда вы знаете?

- Как откуда? Включи мозги, малыш!

- Ах, да… Конечно… Но ведь в будущее и прошлое попадают в машине времени…