Линия спасения (СИ)

   ... как и множество людей, разбегающихся в панике и стремящихся спрятаться либо в здании вокзала, либо в ближайшем переулке.

   Она застыла, не в силах пошевелиться, и тоже с каждым мгновением становилась все более и более прозрачной, постепенно исчезая на сером асфальтовом фоне.

   - Не-е-ет!!! - отчаянно закричала она - и та, что таяла, стоя на коленях и прижимаясь к безжизненному телу, и та, которая наблюдала за происходящим сверху.

   Всё погрузилось во тьму, а потом...

   ... пришли сны. Они были вместе - и на площади, когда его с воем сирены увезла "Скорая", и в больнице, где она, оставшись в палате, спасла его от наемного убийцы, а потом вывезла и тайно выходила в загородном доме подруги... и когда он рассказывал полиции о том, что привело его на привокзальную площадь, описывая внешность злодеев из казино...

   ... и во дворце бракосочетаний...

   ... и, наконец, в санатории под пальмами на залитом солнцем морском берегу, где они узнали, что ожидают ребенка...

   Тьма исчезла, вновь сменившись окутанной сероватой дымкой площадью и мельканием полупрозрачных силуэтов, среди которых отчетливо выделялись труп с простреленной головой, она и тот, над кем она склонилась в отчаянии и страхе. Он лежал в луже крови, но его голова была цела. "Но как же, ведь я же только что видела..." - с недоумением и надеждой подумала она, услышав приближающийся вой сирен.

   Голову захлестнул рой воспоминаний. "Я Наталья Скворцова, студентка, готовлюсь к защите диплома, увлекаюсь восточными единоборствами... А он - Коля, Николай Сафонов, мой бывший, с которым я поссорилась на третьем курсе, а теперь... снова встретились и...

   Несмотря на то, что вокруг царил хаос, а Николай был без сознания и лишь судорожно шевелил рукой, в глубине души у нее с каждым мгновением крепла надежда на то, что всё будет хорошо, и впереди у них долгая и счастливая жизнь...

--- --- ---

   Его внимание привлекла девушка, похожая на ту, с которой он встречался в прошлом году и которая внезапно бросила его, оставив в душе очередной шрам из злобы и тоски.

   Напечатав эти строки, Василий Горелов собирался продолжать "Эти темные чувства окончательно вытеснили оставшиеся сомнения, и он с силой надавил на спусковой крючок..."

   Эта фраза уже была давно продумана, и осталось лишь набрать ее легкими движениями пальцев, а потом перейти от завязки к первой главе,

   где полиция и ФСБ приедут на место теракта и, помимо четырех трупов на площади, найдут в расселенном доме тело молодого человека с простреленной головой и лежащий рядом автомат

   и второй главе,

   где выяснится, что погибший - дембель, вернувшийся из "горячей точки" и доведенный до отчаяния безработицей и проблемами в личной жизни, злоупотреблявший алкоголем и наркотиками, которые найдут у него в крови. Ни у кого, кроме одного дотошного оперативника, обнаружившего в деле ряд несостыковок

   (и, разумеется, читателей)

   не останется никаких сомнений в том, что это банальное сумасшествие и самоубийство,

   и третьей главе,

   где главному герою-оперу удастся доказать, что погибший Николай Сафонов - не псих-самоубийца, а жертва и марионетка, хоть и в самом деле психически неуравновешенный и наркозависимый,

   и четвертой главе,

   где про Сафонова практически забудут, но выяснится, что среди убитых на площади был вероятный свидетель преступления, недавно совершенного в городе, откуда за несколько минут до теракта прибыл скорый поезд,

   и пятой главе,

   где главному герою начнут мешать вести расследование, а потом перейдут к открытым угрозам,

   и к последующим главам...

   Внезапно вдохновение, заставляющее пальцы энергично нажимать на клавиши, повинуясь потоку мыслей и продуманному плану, покинуло Горелова.

   "А может быть, он вовсе и не зол на свою бывшую, а рад снова увидеть ее?" - странная мысль закралась в голову, мешая сосредоточиться на повествовании. Помимо своей воли он ощутил взаимное притяжение тех, о ком только что написал, и стал представлять себе их страстные объятия.

   "Да что за хрень? Кто они вообще такие? Этот Сафонов - просто второстепенный персонаж, временно отвлекающий внимание... ведь это я сделал его озлобленным неврастеником... по образу Александра Соколова из предыдущего романа - такого же психопата, который плохо кончил. А эта девушка... она вообще никто и больше нигде не будет упоминаться", - с раздражением подумал писатель, но так и не смог сосредоточиться на романе.

   "Вот, может быть, они любят друг друга, хотят начать новую жизнь и просят меня об этом как творца-создателя, а я отправляю их в небытие", - меланхолично-мистические размышления вновь захлестнули его.

   "Бред какой-то, вздор!", Горелов вновь попытался прогнать наваждение, и это ему почти удалось, но, как только он напечатал несколько строк первой главы, посторонняя мысль вернулась в другом обличье.