Линия жизни

«Внимание! С пятой платформы, девятый путь, отправляется скорый поезд номер 487 сообщением «Узловая-Конечная». Поезд проследует со следующими остановками: Университет, Завод, ЗАГС, Жилой комплекс "Росинка", Поликлиника 3, Поликлиника 7, Конечная».

– Неплохой маршрут, – став внезапно серьёзным, медленно протянул Марк. – Жаль, только уже не успеть.

– Думаю, будут варианты и получше, – обнадеживающе сказал Кир. – Не привлекают меня эти остановки на больницах. Перед Конечной хотелось бы чего-то поприятнее.

– Рейсы с остановками поприятнее всегда забиты под завязку, – с сожалением произнёс Марк. – Туда не пробиться, билеты надо брать заранее, чуть ли не на второй станции. А на второй станции какие могут быть серьёзные решения? Редко кому удаётся хорошо устроится.

– Ох, и откуда ты, такой оптимист, взялся?

Кир и сам был любителем погрустить и в счастливые финалы старался не верить, но он не спешил раскрывать новому знакомому устройство своего внутреннего мира и решил просто отшутиться.

– Пойдём поближе к кассам, – позвал своего приунывшего знакомого Кир, и бодро зашагал вперед по большому залу. – А то стали на входе, как истуканы, – уже оборачиваясь через плечо, говорил на ходу Кир замешкавшемуся Марку. – Так ненароком можно и персонального поезда до Конечной дождаться, прям как Йенс Привереда.

– Какой ещё Привереда? – заинтересованно спросил Марк и скорее зацокал каблуками, догоняя Кира.

– Ты что, правда, не слышал этой истории? На каком вообще поезде ты через детство проехал? Все ж вокруг знают!

Но вокруг не оказалось никого, кто смог бы поддержать возмущения Кира. Тогда он наконец осознал, что это – самый безлюдный вокзал на его памяти. Всего трое, не считая тех, кто работает на кассе, на такую крупную станцию с рейсами по всем направлениям. На предыдущих двух станциях он отчетливо помнил бесконечно снующие группки пассажиров: как правило, дети с их родителями; реже ребятишки были одни или с более пожилыми родственниками. Большие и маленькие семьи быстро сменяли друг друга на креслах в зале ожидания, а женский голос из динамиков почти бесперебойно объявлял о прибытии и отправлении всё новых и новых поездов. Все эти бурления в необъятном котле жизни тогда мало волновали маленького Кира – активного участия в них он всё ровно не принимал. Билеты были приобретены родителями заранее, и оставалось только дождаться поезда и сесть в нужный вагон.

Но в этот раз всё совсем иначе: вокруг практически никого, билет нужно брать самому, а в путешествие предстоит отправиться в одиночестве. Впервые. От этого внутри было как-то тревожно. И пусто. Так же пусто, как в стенах этого распределителя судеб под номером три.

– Кир, так что за Йенса ты упомянул, расcкажешь?

Голос Марка разом рассёк занавес размышлений, за которым неожиданно даже для самого себя скрылся Кир.

– Конечно, расскажу, – наскоро ответил Кир, – просто до сих пор недоумеваю, как ты мог не слышать эту избитую байку.

На самом деле Кир продолжал недоумевать над здешней пустотой и над тем, как он умудрился не заметить их с Марком совместного шествия по вокзалу. Они уже шли вдоль стальных простеньких кресел, выкрашенных серой краской и соединённых между собой в ряды по двенадцать штук. Обычно подобная вокзальная меблировка являлась неотъемлемым атрибутом зала ожидания, но здесь отдельной комнаты под него выделено не было. Впрочем, учитывая масштабы основного помещения, всякая необходимость в дополнительных залах здесь отпадала.

– Пожалуй, нам стоит присесть, – беззаботно произнёс Кир, невольно поведя рукой налево, в сторону рядов серых кресел. – Билеты у нас не куплены, следовательно, торопиться нам абсолютно некуда.

– Может, сначала хоть расписание маршрутов узнаем? – предложил Марк, уставившись на вереницу пластмассовых будок кассиров и справочных, громоздившихся одна за одной вдоль стены напротив.

– Какое тебе расписание, если ты даже про Привереду не знаешь? – иронично поддел Марка Кир, возбуждая в том уже значительно подугасший интерес к неведомой доселе истории. – Йенсу вон ни какие маршруты погоды не сделали, а изучал он их очень долго.

Так, забросив удочку в реку любопытства своего знакомого, Кир лениво развалился в одном из кресел в крайнем ряду. В свою очередь вся металлическая конструкция отозвалась на посягательство очередного беспардонно усевшегося нахала жалобным протяжным скрипом. Марк обернулся на печальный зов кресел и увидел, как во весь рот зевавший Кир, хлопает по одному из сидений, приглашая его занять место рядом.

С сожалением взглянув, точно прощаясь, на ближайшую кассу, Марк сокрушённо помотал головой и направился к ожидавшему его нерадивому попутчику. Вокзал снова наполнился стуком каблуков о большие, похожие на мраморные, плиты, выстилавшие пол по всему вокзалу.

Прежде, всецело погружённый в свои размышления, Кир не замечал этих резких звуков, издаваемых при ходьбе Марком, но теперь недовольно скривился: