Линия жизни

Хорошо, пусть даже подобный союз и мог бы возникнуть. Но о каком равноправии в нём могла бы идти речь? С одной стороны одни из первых экономик мира — французская, германская… А что с другой стороны? Натуральное болото из стран Восточной Европы и Балканского полуострова, чья участь была бы стать либо дотационными регионами, либо новым прочтением колоний, снабжающих метрополию. Но в столь дорогостоящий энтузиазм ведущих стран всё же верится с трудом — тратить миллиарды и миллиарды гео на отстающие страны без каких-либо перспектив… Точнее, с весьма сомнительными перспективами.

Нет существенных природных ресурсов, слабая промышленность, низкий сельскохозяйственный потенциал… По сути, эти страны представляли интерес лишь в плане рынков сбыта и источников дешёвой рабочей силы.

Следуем дальше. Любая интеграция невозможна при наличии сразу двух полюсов силы, поэтому своеобразная кристаллизация начнётся лишь вокруг одного из них. Исходя из геополитического положения наиболее перспективной страной здесь видится Германия с её центральным положением в Европе и большим количеством граничащих государств.

Но какой смысл тогда Франции добровольно усиливать своего потенциального противника? Ведь это, по сути, было бы очередной попыткой создания Великогерманской империи, как во времена мировых войн. Всё различие было бы лишь в том, что танковые клинья и полчища солдат в фельдграу и пикельхельмах сменили банкиры и экономисты, сжимающие клещи многомиллиардных кредитов, которые превращали бы прежде независимые страны в сателлитов Четвёртого Рейха…

И здесь мы подходим к современной Европе, как единственно возможному варианту развития событий. Никакого экю или, быть может, евро в виде общеевропейской валюты не существует — в настоящий момент идёт острое противостояние марки и франка, как наиболее предпочтительной валюты расчёта в регионе.

Да, мы видим, что Четвёртый Рейх всё-таки был построен, но реваншизм — это традиционное явление для немецкого государства, поэтому усиление Германии было объективной неизбежностью. Отход в её сферу влияния значительной части восточноевропейских государств также не имел альтернатив. Точнее, одна альтернатива была, но крайне неблагоприятная — переход под руку Москвы.

Традиционно антироссийски настроенные бывшие советские сателлиты вполне ожидаемо предпочли Германию России, во многом ещё и из-за нежелания быть подчинённым субъектом некой Федерации, а не формально равными членами организации под названием "Европейский союз".