Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Напомним также о центральной роли русских офицеров-эмигрантов в упрочении монархии в Болгарии, в которой они в 1920‑х годах сорвали готовившийся левоэкстремистский переворот и упрочили конституционный режим царя Бориса III, который после этого стал покровительствовать нашим изгнанникам. В далекой Латинской Америке беспомощный в военном отношении Парагвай одержал победу над Боливией в войне 1932–1935 годов («войне Чако») опять же под руководством наших военных специалистов (которых насчитывалось всего около 80 человек). Власти бедного и отсталого Парагвая немедленно повысили их в званиях и нашли возможность обеспечить им и их семьям дальнейшую безбедную жизнь. Несколько улиц Асунсьона носят имена русских офицеров, павших в боях на чужой земле, ставшей их второй родиной. Смерть предводителя русских парагвайцев генерала Ивана Беляева в 1957 году была отмечена в Парагвайской Республике трехдневным общегосударственным трауром. В почетном карауле у гроба нашего военного, реформировавшего парагвайскую армию и приведшего ее к победе, сменялись высшие должностные лица государства, начиная с президента. Российский гимн исполняли на трех языках – русском, испанском и на местном индейском наречии.

Русские эмигранты составили немалую часть французского и испанского Иностранного легиона 1920–1940‑х годов. Группы русских добровольцев сражались за Пиренеями как против Республики, так и на ее стороне (см. главу 4). Всем оставшимся в живых русским участникам «крестового похода» каудильо Франко после победы предложил испанское гражданство. На другом конце Европы – в Чехословакии сподвижник Колчака генерал Войцеховский дослужился до командующего Пражским военным округом. Ненавидевший «Совдепию», он тем не менее в дни Мюнхенского кризиса 1938 года настаивал на совместном с СССР отпоре германской агрессии. Впоследствии Войцеховский отверг предложение нацистских инстанций встать во главе власовского движения. Среди самых результативных участников воздушной «битвы за Британию» 1940 года фигурировал пилот-эмигрант «из Польши» с русской фамилией – Шапошников. Десятым по счету записавшимся в армию Свободной Франции под командованием де Голля стал русский француз Николай Вырубов. Предпоследний шах Ирана Реза Пехлеви с гордостью рассказывал советским дипломатам (не встречая с их стороны понимания), что его в юности обучали военному делу не кто-нибудь, а русские казаки, отступившие в Персию под натиском красных.

А попавшие в Канаду русские эмигранты-энтузиасты Борис Волков и Людмила Ширяева превратили заурядные, влачившие незавидное, дилетантское существования балетные труппы Монреаля и Виннипега в «Королевский балет», с тех пор с успехом выступающий в странах всего Западного полушария и добившийся статуса коронной корпорации (Crown Corporation), то есть, говоря нашим языком, государственного бюджетного учреждения.

В той же Канаде сын царского министра Георгий (Джордж) Игнатьев стал дипломатом и делегатом страны в ООН. В конце жизненного пути он избирался президентом крупнейшего образовательного и исследовательского центра страны – Торонтского университета. В американском курорте Уорм-Спрингсе русской художнице-эмигрантке Елизавете Шуматовой позировал в апреле 1945 года президент Франклин Рузвельт. С Шуматовой он вел разговор о судьбах нашей родины. Это был последний прием и последний разговор великого американца.

Судьбы испанской республиканской эмиграции, подробно изученные зарубежными специалистами, в нашей науке тоже заслуживают исследования. Назовем только несколько имен – кастильских философов Мадарьягу и Ортегу-и-Гассета, художника-каталонца Пикассо. Офицеры и солдаты Республики тысячами сражались на нескольких театрах Второй мировой войны на стороне антигитлеровской коалиции. Они составляли значительную часть сил французского Сопротивления в южных департаментах. Среди французских и американских боевых машин, въехавших в августе 1944 года в освобожденный Париж, грохотали гусеницы танков с испанскими экипажами и с надписями на броне «Гвадалахара», «Герника», «Теруэль» и «Эбро». Защитники испанского Народного фронта воевали в рядах британской 8‑й армии в Северной Африке, действовали на советско-германском фронте и в тылу вермахта. В критические дни обороны Москвы испанским изгнанникам была доверена охрана Кремля. При обороне Сталинграда сложил голову сын Долорес Ибаррури.

В концлагерях Третьего рейха несколько лет провел бывший премьер-министр Испанской Республики Ларго Кабальеро, освобожденный весной 1945 года нашими войсками. Замкнутый по натуре и имевший претензии к Советскому Союзу, сместившему его с руководящего поста, Ларго тем не менее с радостным волнением благодарил освободивших его советских солдат. По его свидетельству, из 5000 испанцев, попавших за колючую проволоку Ораниенбурга, уцелело около 500 человек. Но в общей сложности 16 000 его собратьев по изгнанию не вышли из нацистских лагерей живыми.