Линкор «Альбион»

— Молодец ты… Молодец… Вот за что люблю тебя, братец, так это за умение ставить конкретные вопросы, на которые у меня нет ответов. В общем, пока за девой не съездим, на эти вопросы ответов мы не получим.

Конечно, и в тоне, и в самом ответе великосхимного сквозила ирония, но брат Валерий от неё отмахнулся:

— Да хватит тебе ёрничать, я же серьёзно говорю, дело это опасное. Вдруг ведьмы там нам ловушку готовят, а место такое выбрали для отвода глаз, чтобы мы не волновались.

— Опасное, опасное, — соглашался «князь», снова уставившись в карту и добавляя: — А вообще, если ты заметил, у нас всё ремесло, признаться, опасное. Просто будем настороже. Брат Тимофей хорошо её знает, и город тоже, пусть он всё и организует. И мы с ним пойдём, на всякий случай. Самовар-то наш отремонтировали?

— Даймлер? Давно уже, — отвечал брат Валерий. — Просто если это ловушка, так мы всё дело с линкором под вопрос поставим.

— Верно, верно, — согласился великосхимный, — и осознавая это, нам нужно будет быть в два раза осторожнее, чем в ином случае.

Павлов только вздохнул в ответ. Он уже понял, что начальник принял решение. А от принятых решений он очень редко отказывался. И потому брат Валерий спросил:

— Так что будем делать?

— А брат Тимофей сейчас…

— Он сейчас у дома страпонессы с братом Емельяном дежурит, ждёт телеграмму от саблейтенанта.

— Ты, знаешь что…, — великосхимный задумался на секунду. — Ты, брат Валерий, смени его, а он пусть сюда приедет, тут мы с ним встречу с Зоей и обмозгуем. А перед тем дай в центр телеграмму, пусть перешлют Зое, пусть напишут, что мы будем на Зивикингс-аллее к четырём часам пополудни.

— Как пожелаешь, великосхимный, — отвечал Павлов надевая свой видавший виды котелок и направляясь к дверям.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ Глава 45 ⠀⠀ ⠀⠀

— Одни говорят, что он был худощавый, другие — что его можно назвать спортивным. Рост выше среднего, — закончил описание Джон Дойл.

— Рыжие усы? Борода? — фантазировал Тейлор. Он, конечно же, шутил, но Дойл, не спавший уже вторые сутки, был не расположен к шуткам и только бурчал в ответ:

— Какие ещё усы? Он был в маске.

Поняв, что коллеге не до шуток, Тейлор взглянул наверх и указал Дойлу на дом:

— Вон те последние четыре окна от угла — это его квартира. Семья: мать, отец, две сестры. Семья обеспеченная. Вот их парадная.

— Чёрный ход из квартиры есть?

— Есть, — Эбердин уже всё выяснил. — Но выход на улицу один. Я поставил в парадной у чёрного хода одного бегуна; впрочем, мы и так увидим, если кто-нибудь выйдет. Стража и двух бегунов я оставил в экипаже в конце улицы, — он повернулся. — А вот там, за углом, — экипаж леди Рэндольф, у неё страж и пара бегунов.

— А почему она встала за углом? — интересуется Джон; он оглядывается.

— А ты видел её экипаж? — отвечает ему чуть лениво Тейлор. И поясняет: — Эта паровая махина с её золотым гербом будет тут бросаться в глаза. Она решила, что будет ждать там.

Тут, разумеется, Дойл с нею был согласен; он почему-то вспомнил тот вечер, когда молодая дама, представительница высшего общества, придя к нему домой, просила у него виски, задирала юбки и демонстрировала ему свои панталоны. Он помнил то неловкое и, между тем, волнующее чувство; и если иной раз Дойл и жалел об упущенной возможности, то уж точно не сейчас. Сейчас он мнёт сигару в пальцах, но это скорее от безделия. Джон за ночь и утро уже выкурил их пять, от табака во рту оскомина.

— Позавтракать бы, — говорит он.

— Скорее пообедать бы, — поправляет его Тейлор, даже не взглянув на часы.

Но они оба понимают, что сейчас это у них вряд ли получится. И Эбердин продолжает:

— А де Флиан что говорила? Когда приедет?

— Сказала, что заедет домой и сразу сюда, должна уже быть, — медленно отвечает ему коллега.

— Думаешь, мы тут не напрасно сидим?

— Понятия не имею, — всё так же нехотя и не спеша отвечает Дойл. — Но сдаётся мне, что если это дело провернула русская и этот Ройке её подручный, то он теперь здесь точно не появится. Русская ему не позволит возвращаться, она понимает, что после потери экипажа его дома точно будут ждать.

— Тогда какого чёрта мы тут торчим? — невесело интересуется Тейлор, сам же откидывается на спинку дивана, закатывает глаза и смотрит в полотно поднятого верха коляски.

— Этот вопрос ты можешь задать леди Доротее, — отвечает ему Дойл и тут же оживает. — Женщина вышла из парадной, приличная.

Эбердин бросает на неё взгляд и сразу, сразу оживает и поясняет:

— Это мать Ройке!

— Откуда знаешь? Проверял?

— Проверял, говорил с нею, поднялся на их этаж — якобы ошибся адресом, — когда глядел планировку и чёрный ход.

Он высовывается на секунду из-под верха коляски и щелчками пальцев привлекает к себе внимание немолодой женщины в капоре, которая за мгновение до этого стояла у витрины компании, торгующей примусами, и рассматривала продукцию. Как только женщина с неприятным лицом обратила к нему свои почти круглые глаза, Эбердин говорит ей, указывая пальцем даму, на идущую вдоль дома на другой стороне улицы:

— Не вздумай упустить!