Линкоры

Первая ракета вошла, проломив 320-мм брони, скользнула по 100-мм откосу, прорвала 30-мм переборки и рванула между главной и промежуточной палубами в опасной близости от нижнего барбета «первой» башни вспомогательного калибра. Вторая почти повторила ее путь, лишь на пять метров дальше к миделю, напротив носовой группы котельных, кстати, не осилив трех сантиметров металла продольной переборки. Третья пробила 270 миллиметров средней части главного броневого пояса, несколько рядов переборок и вспыхнула под верхней палубой, вспучив ее под самолетным ангаром, что привело к возгоранию, едва не стоившему потери «Арадо». Пожары возникли в матросских кубриках и кладовых, предусмотрительно затопленный каземат под башней 150-миллиметровых орудий, пришлось потом осушать обратно.

Четвертая товарка отбилась от «стаи».

Видимо, в алгоритмах ее сложного программного обеспечения приоритетным было обмануть средства РЭБ[73] противника – бортовая ЭВМ пыталась удержать ракету над самой водой.

И все-таки зацепилась за гребень волны. Чем? Конечно, не аэродинамичной носовой частью и не гладким брюшком, где расположена антенна радиовысотомера. А торчащим ниже стабилизатором, едва чиркнув… на скорости 800 км/ч этого «чирка» было достаточно, чтобы хвост ракеты подкинуло. Струя раскаленного газа толкнула летящую бестию вниз. Завыли «панически» гироскопы, бортовой компьютер хоть и пытался выправить горизонталь, но было поздно – ракета вонзилась в океан, выпаривая воду жаром сопловых выбросов, «ощутив себя торпедой», зарылась глубже и ближе к податливому днищу жертвы.

Взрыватель среагировал на расстоянии четырех метров от борта корабля, уже ближе к корме, напротив кормовых башен. Гидравлическая волна от взрыва ударила о жесткое ребро направляющих гребного вала, погнула сам вал, смяла лопасти, а потом и вовсе оторвала правый гребной винт. Рулевые перья мотнуло влево, согнув тяги в системе управления, впоследствии выводя из строя вспомогательную машину рулевого управления. Вращение вала правого винта хоть и было вскоре остановлено, измененная центровка разбила сальники, через которые в кормовые отсеки стала поступать вода. Линкор потерял часть мощности, и скорость упала до 20 узлов. Рули вправо отклонялись только на три градуса.

Впрочем, с учетом того, что правый гребной винт сорвало, виртуозно маневрируя рулем в одном отклонении и уцелевшими винтами (с уклоном на «левый»), «Бисмарк» не потерял управляемости.

Вот уж действительно: легкие и простые пути не приводят в интересные места. Одна ракета с более вычурной программой полета принесла больше ущерба боеспособности корабля, чем все остальные.

Британское соединение

Неустойчивость палубы авианосца особенно замечалась по мере снижения высоты. Лейтенант Оливер Бекхэм не собирался долго приноравливаться к взбрыкивающей поверхности. На приборной панели маркер, обозначающий плоскость самолета, никак не удавалось совместить с горизонталью посадочной площадки.

Корма была очищена от любой техники, лишь желтели шлемами и фуфайками регулировщики, а ближе к носу прижался к рубке палубный тягач. Уравняв горизонтальную скорость самолета с кораблем, Бекхэм почти уронил машину, ощутимо просевшую на амортизаторах, закачавшись носом в разных плоскостях. Регулировщик засучил условно руками – показывая править «Харриер» к носовому самолетоподъемнику.

Убрав обороты, лейтенант двинул машину вперед, как вдруг почувствовал, что самолет скользит слегка боком по мокрой палубе – «Илластриес» качнуло креном.

Техники из дивизиона полетной палубы быстро, не дожидаясь тягача с водилой, бросились к самолету, упершись руками в плоскости, не давали ему скользить к краю… и сопровождали весь путь, пока надежно не укрепили цепями за переднюю стойку на платформе подъемника.

Бекхэм с облегчением почувствовал, как «Харриер» стал погружаться в недра ангарной палубы. Сдвинув фонарь назад, привстал, оглянувшись – посмотреть на посадку напарника. Тот тянул – висел метрах в трех над авианосцем, не решаясь опустить самолет ниже.

В конце концов выросшая перед носом рампа не дала Бекхэму разглядеть финал. Уже выбравшись из кабины внутри «гаража», он узнал, что «ведомый» сел менее мягко – у самолета оказались сломаны подкрыльевая стойка и носовое шасси.

Линкор

Вспышки выстрелов заметили сигнальщики.

А вскоре стали падать и снаряды. Вокруг «Бисмарка» заплясало весьма кучными накрытиями… и уже дважды впечатало в борт – по оценке экспертов, как и самого Линдеманна, не меньше чем 150-миллиметровыми снарядами.

– Это наверняка крейсер или эсминцы эскорта бьют!

– Есть ориентир! – поступил доклад от сигнальной вахты… а затем с дальномерного поста.

Новая цель позволяла, не меняя генерального курса линкора, использовать кормовые башни, вполне вписывающиеся в сектор обстрела. Наконец истомленные ожиданием боевые расчеты «Цезаря» и «Доры» рьяно принялись за дело.