Линкоры

Огонь выбрался из дыры, оставленной первым снарядом, и охватил многострадальную корму корабля. Пламя перекинулось на кормовую артиллерийскую установку. Вспыхнули водонепроницаемые чехлы (по идее, невозгораемые), губя блоки с антеннами и телевизионной камерой. Через несколько минут в огненном аду «Голкипер» весь нагрелся. Жар передался в подпалубное пространство и объемные магазины. Патроны в них стали рваться с пулеметной дробью.

Тут и там мелькал персонал в белых накидках с красным жирным крестом на спине, сгорбленные фигуры порой тащили порожние или нагруженные носилки – оказывалась первая, экстренная, всяческая медицинская помощь задыхающимся, кровоточащим, орущим в общей какофонии воя ветра, сирен и взрывов. Все это происходило в ухудшавшихся условиях бортовой качки – авианосец из-за поврежденных рулей неумолимо сваливался в циркуляцию. Правда, достаточно большого радиуса, но держать курс 45 градусов – на ветер, он уже не мог. По траверзам флагмана, рискуя схлопотать увесистый вражеский снаряд, сновала бледная тень эсминца.

Изменение курса помогло англичанам избежать очередного накрытия – счетверенный разбросанный частокол всплесков встал слева по корме.

Фрегат «Сент-Альбанс»

Первым залпом «Бисмарк» не добился прямых попаданий, но ощутимое накрытие было. Едва по носу корабля встали два пенных столба, в рубке раздался почти срывающийся на панику голос кого-то из офицеров:

– Лево на борт! Всем лечь на пол!

Вода взметнулась у правого борта. Фрегат вздрогнул от носа до кормы, казалось, что металл обшивки надстройки едва не лопнул от близкого взрыва фугаса. Спадая, поднятая волна полностью скрыла палубу пузырящейся водой. Сотни осколков, прошивая надстройку, вертолетный ангар, вместе с ударной волной сбили часть антенн. Согнулась, заклинив вращение, антенна РЛС обнаружения, зияли дыры в отражающей плоскости фазированной решетки на топе фок-мачты.

Люди упали вповалку. Несколько человек получили серьезные ушибы, у многих сочилась кровь из носа и ушей. Кого-то спасла быстрая реакция. Рубка наполнилась хлесткими ударами, шлепками и кратким воем пересекающих тесное помещение осколков. Сразу заголосили несколько человек, схватившись кровенеющими руками за раненые места. Оператор носовой гидроакустической станции[76] зажимал лицо обеими ладонями – осколки экрана радара ударили ему прямо по глазам.

За общим воем и грохотом экипаж не сразу услышал, что прервался размеренный гул двигателей – система безопасности во избежание перегрева автоматически вырубила турбины.

Наконец командир корабля услышал более-менее связные доклады подчиненных:

– Корабль потерял ход!

– Нарушено управление бортовым оружием!

– Связи нет!

– Пожар в вертолетном ангаре!

Несмотря на начавшееся задымление, все почувствовали движение воздуха – близким взрывом посрывало люки, выбило иллюминаторы. Попытки запустить дизель-генераторы привели к неожиданному замыканию электропроводки.

Как выяснилось позже, вода попала в отсеки, заливая перебитые кабели.

Пожар в ангаре удалось потушить, но с кормовой взлетно-посадочной площадки ушел (руками экипажа) под воду порядком обгоревший вертолет.

Фрегат удерживали носом на волну. По предварительным прикидкам, на устранение ходовых неисправностей понадобится не меньше получаса… если не больше.

Такие же прогнозы давал и инженер по вооружению – поступала информация лишь с навигационных систем, антенны управления стрельбой с кормового и носового поста не работали. Не было данных с лазерного дальномера, тепловизора. Часть мониторов на рабочих местах операторов систем боевого управления оказались разбиты.

Как следствие, откладывался запуск торпед… на которые так надеялись.

Подводная лодка U-211

Акустик обер-матрос Вессель регулярно докладывал и комментировал свои версии боя надводных кораблей. Усилившийся ветер и шквалы проливного дождя создавали на воде шум, мешавший «слухачу», но громкие плюхи падающих снарядов в наушниках слышались прекрасно. Весть о том, что большой немецкий корабль терзает английское соединение, расползлась по лодке, и теперь стиснутые в стальной сигаре подводники чувствовали себя более уверенно, словно находились под защитой той крепкой надводной брони и калибров. Хотя прекрасно понимали, что подвергнись они сейчас атаке эсминца, вероятней всего линкору будет не до них.

А Вессель выдавал очередное «Ох!», когда снаряды детонировали о воду, и он получал в наушниках четкий характерный звук. И хоть взрыв на воде обозначал промах, все радовались – линкор еще даст прикурить Владычице морей.

Корветтен-капитан Карл Хаузе, вовлеченный в азарт акустика, иногда сам прижимал наушник к уху, но его больше волновали непонятные тихие винты предполагаемого «охотника», крадущегося по пеленгу 110. Дистанция до посудины была примерно шесть миль, ход тоже примерно – 15 узлов, но никаких намеков на работу «асдика» не было.