Линкоры

– Мы достаточно в свое время повоевали с англосаксами, – перебивая, решил пояснить свое решение адмирал. – Они отнюдь не дураки. Заподозрить их потомков во внезапном «размягчении мозгов» было бы глупо. Имея полное ТТХ на наш корабль, легко можно просчитать его топливный ресурс. Выловив наши танкеры на западе, они наверняка запеленговали и эти передачи, – он ткнул рукой в принятые от судов снабжения радиограммы, – а значит, знают, что мы предупреждены, и вряд ли будут нас там ожидать. Шторм, несомненно, нам только в помощь, но если он продолжится еще несколько суток, а если вы обратили внимание – барометр продолжает падать, то при такой качке мы и литра мазута не сможем принять на борт.

Линкор заметно резко менял курс, ощутимо кренясь, и хотя скорость была снижена, вся команда почувствовала боковую инерцию.

– Конечно, если они нас потеряли… – продолжил свои мысли вслух адмирал, глядя на то, как узкий, вздернутый нос корабля выписывает циркуляцию, принимая весомые удары волн в правую скулу. Повернувшись к вахтенному, коротко, но уже потеплевшим голосом бросил: – Я спущусь вниз – кок хвалился своим бобовым супом.

– На румбе 310 градусов, – громко доложил рулевой.

Вскоре адмирал возвратился в ходовой мостик, изредка спускаясь вниз, чтобы очередной раз посмотреть на большую штурманскую карту. Но в основном он сидел в командирском кресле у передней, вновь застекленной панорамы, или вообще выходил на открытый капитанский мостик, где стоял и смотрел, как «Мусаси», казалось, глотал океан, отплевываясь пенными брызгами.

Все неполные 72 тонны линкора мерно сотрясал вздымающимися волнами штормящий океан. Вахта спокойно и даже рутинно выполняла свои обязанности. Старшина штурманской группы старательно делал пометки на карте о положении корабля. Регулярно тренькал телефон, донося доклады с сигнального мостика и других боевых постов. Особое внимание уделялось пеленгации чужих радиолокаторов и прослушиванию эфира.

Собственно, с радиоэфира все и началось.

* * *

Из всех неисправных локаторов удалось восстановить только поисковый радар надводных целей и одно устройство для перехвата работы радаров противника.

Оператор радиолокационной станции постоянно наблюдал то появляющийся, то пропадающий «следящий глаз» противника.

В 6:50 эфир взорвался радиопереговорами, о чем на мостик сразу стали поступать доклады от радиста.

– Судя по показаниям локатора, англичане продолжают нас отслеживать, и я не удивлюсь, что и с воздуха тоже. Почему они не предпринимают атаки – это вопрос, – адмирал обвел взглядом собравшихся на мостике офицеров, – теперь радист принимает целую череду радиосигналов с разных источников. Все сообщения зашифрованы военно-морским кодом британцев, но радисты принимают порой открытые передачи, в интонациях которых замечена паника.

– Вмешался новый фактор? – позволил себе предположить флаг-капитан.

– Не будем делать поспешных выводов, – едва пожал плечами командующий, – при шторме в семь-восемь баллов у Королевских сил флота вполне могла случиться какая-нибудь морская неприятность и помимо нас. Отсюда и поднявшаяся суета в эфире.

– Могли возникнуть проблемы и с любым гражданским судном в ближайшей акватории, – выдвинул свою версию командир линкора.

– Не думаю. Гражданские суда наверняка давно разбежались из зоны боевых действий, – прищурившись, в который раз примеряясь к карте, возразил Такахаси. – Тем более что все передачи имеют ярко выраженный военный характер. Однако в этом что-то есть! Капитан! Поставьте остальные приемники на поиск гражданских и международных радиостанций. Мы достаточно близко от Португалии, Испании, Франции и, конечно, Британии. Возможно, от болтливых журналистов удастся что-либо узнать.

В Императорской Японии при обучении флотских кадров часто практиковалась командировка офицеров на учебу за границу. Немецкий и английский языки знали многие офицеры. Один младший лейтенант из сигнальной службы мог вполне сносно связать несколько фраз по-французски. А вот того, кто бы смог похвастаться знанием испанского и португальского, не удалось найти.

Линкор продолжал резать воду на восемнадцати узлах. Снова, под тяжелое раскачивание многотонного левиафана, потянулись минуты томления, наполненные штатной работой команды.

Постепенно из отрывочных, неполных и разрозненных радиоперехватов накапливались данные, выстраиваясь в полноценную картину происходящего – британцы ведут бой.

Через час из радиорубки доложили, что мощность радиосигналов и характер излучения радиолокационных станций показывает постепенное удаление передающих объектов. Через час прозвучало ключевое слово: «Бисмарк». Слово, которое в свое время тоже было на слуху у моряков Страны восходящего солнца.

Интенсивность переговоров мостика и отсека радиопеленгации участилась.

Наконец Такахаси сам спустился в радиорубку и, глядя на заинтригованные лица переговаривающихся радистов, пытался разобрать сквозь треск помех возбужденные голоса далеких радиостанций. И кстати, в отличие от всех, вице-адмирал соблюдал полное спокойствие.

Невероятно?!