Лёка. Искупление

– Пранкер, товарищ подполковник, – подсказали Преображенскому.

– Пранкер, блин! – процедил Преображенский сквозь зубы. Лицо его медленно краснело – верный признак надвигающегося приступа гнева.

– Я, Константин Петрович… я это так… в виде версии, – тихо сказал майор Шишкин. – Может, это все-таки похищение? Может, он позвонит через десять минут – откуда же я знаю? Я ж не пророк… Но и версию о том, что это просто телефонный хулиган, отбрасывать тоже нельзя.

– Пранкер, мать его, – пробормотал Преображенский. – Шутник… За такие шутки убивать надо. Медленно! – вдруг рявкнул он. – Отрезать козлу уши и заставить сожрать! Сырыми! Без соли!

Никто не посмел даже улыбнуться.

И вновь в кабинете воцарилось молчание.

Преображенский вытер идеально отутюженным платком вспотевший лоб.

Он думал.

Ситуация получалась кислая – ведь если это на самом деле телефонный хулиган, то значит, уже несколько дней, как супруга просто исчезла. Кристина ревет, теща слегла, тесть то орет, то таблетки от давления глотает, а он, Преображенский, ищет похитителя, который вовсе не похититель…

И ведь позор какой – весь город смеется. Над ним – подполковником Преображенским!

Что же случилось? Жена смылась с хахалем? Вряд ли. Сколько времени проторчали в Египте – откуда ему взяться, хахалю? Или до Египта она его совсем не знала? В десять утра познакомились, а в полдень она уже свалила с ним в далекие края? Вряд ли, вряд ли – это все-таки жизнь, а не рассказ этого… как его… Степана Швейга… или Цвейка?[6]

Впрочем, когда-то что-то похожее он в жизни видел. Его приятель встречался с барышней и обращался с ней не очень хорошо. Барышня долго терпела, а потом вдруг вышла замуж за парня, которого знала всего три дня. Да, именно три! Работникам загса кучу денег отвалила, чтобы те брак без положенного срока в месяц зарегистрировали.

Приятель Преображенского был, конечно, сражен. Он пил водку и плакал целую неделю, а потом плюнул и забыл. А та барышня до сих пор с мужем живет. Правда, живут они плохо, так что неизвестно, кому она сделала хуже – бывшему любимому или себе самой.

Вопрос – способна ли его шалая супруга на что-то подобное? Ответ – да, способна. Обиделась на то, что он отправил ее на аборт, и выкинула такой номер. Хотя это был не первый аборт Снежаны, и раньше ничего подобного не происходило. И не отправлял он ее на аборт, она сама все решила! Он просто не вмешивался. Могла она разобидеться на то, что не мешал? В принципе, могла.

А хахаль – кто он? Снежана – толстая, вздорная, истеричная тетка, и Константину Преображенскому было сложно представить, чтобы его «сокровище» приглянулось кому-то настолько, чтобы сбежать «с сокровищем» на край света. Он-то сам в первую очередь ценил в Снежане связи ее отца. Может, любовник думает со временем подоить ее папашу? Ну, не на того напал – тесть этакого номера ему никогда не простит!

Блин, унизительно как! Да нет же – бред! Убежала – и ни слова ни Кристине, ни родителям? Вряд ли. Она, конечно, дура, но не до такой же степени!

Или стала жертвой какого-то шизика? Тогда совсем хреново. Преображенский не любил жену, никогда не любил. С ней всегда было тяжело, и, если честно, Константин недолго горевал бы, скончайся его жена от какой-то болячки. Но жуткая, полная мучений и страха смерть в руках психа – нет, Константин Петрович такого своей супруге не пожелал бы!

– Константин Петрович, – подал голос Шишкин. – Так какие будут распоряжения?

Преображенский с тоской посмотрел на подчиненных.

Ищут, ищут… Весь город перерыли. Результатов – аж ничего! И ведь вполне может статься, что ответ поблизости, под самым носом, а милиционеры его не видят!

Однажды в Штыбове случилось убийство – кто-то зарезал азербайджанца, который работал продавцом в ночном киоске. Из киоска вынесли магнитофон и мелочь всякую – несколько банок кофе, пару бутылок водки. Поисками занялись всерьез – тщательнейшим образом прошерстили все наркопритоны, всех подозреваемых в скупке краденого. Результатов не было. Перешерстили других азербайджанцев – может, он со своими чего-то не поделил? Но нет – те ничего не знали. Потом проверяли – может, это убийство на национальной почве? Долго трясли пару ребят, которые иногда ездили в Большеград и там терлись со скинхедами. И опять глухо…

А ларчик просто открывался. Киоск этот стоял в ста метрах от школы, и для того, чтобы узнать имя убийцы, нужно было всего лишь спросить любого старшеклассника. Буквально на следующий день после убийства вся школа знала – продавца Абида убили одиннадцатиклассники Артур Цонаев и Борька Пономарев. Юные отморозки не умели держать язык за зубами, и вся школа была в курсе, что причиной ссоры послужили пара грубых слов, сказанных пьяными подростками, и неосторожный резкий ответ продавца. Все вокруг знали, куда Артур и Борька подевали свои ножи, куда отнесли магнитофон…