Лёхин с Шишиком на плече

— Все всё видят, один я безглазый! — сварливо сказал он. — Неужели мне этот узор никак поглядеть нельзя? Бегаю как шмакодявка: принеси то, сходи за этим, а в основном всему на слово верю. Может, нет никакого узора. Может, вы меня просто усылаете, чтобы в квартире без меня похозяйничать!

Он говорил сущие глупости и сам сознавал это. Но обида продолжала выплескивать нелепыми словами: он прикоснулся к поверхности удивительного мира, чьи аборигены могли видеть то, что видит и он. А что видят они, чего не видит он?

— Охти, любопытство человеческое, — миролюбиво сказал Елисей и улыбчиво переглянулся с Никодимом. — Потерпишь ли Шишика на глазах, Алексей Григорьич?

— Потерплю! — буркнул Лехин и закрыл глаза, на которые тут же легла, по ощущениям, мокрая тряпочка.

И сразу стало светло, но светло не тем солнечным днем, когда в комнате застаивается теплое уверенное сияние. Свет перед закрытыми глазами плыл, как будто глухая, без окон комнатка желтовато-зеленоватого цвета обходится маломощной лампочкой. Давно не чищенный аквариум с подсветкой. А в его середине медленно переворачивалась — в тяжелой воде преодолевая сопротивление — масса из чего-то волосатого. Даже не волосатого. Лехину вспомнилось, как бабка Петровна просила однажды помочь передвинуть что-то из мебели. В ухоженной комнате в глаза сразу бросился журнальный столик, на котором громоздился таз с кучей спутанных ниток. По краям кучу обложили аккуратные клубочки.

— Что это, Галина Петровна?

— А соседка принесла. Им на заводе дали полы мыть да руки вытирать. Я и выпросила немножко. Распутаю вот и правнучкам перчаточек навяжу. Чего добру пропадать?

— Распутаете?!

— Да это поначалу только кажется, что невтерпеж, а потом уж — глаза боятся, да руки делают.

Похожая ниточная куча, только гигантских размеров и колыхалась сейчас перед Лехиным.

— И это называется узором? — усомнился он, не открывая глаз; шевелившаяся куча здорово гипнотизировала: казалось, с нею вот-вот что-то произойдет, и не хотелось пропустить событие.

— Это бывший узор, — сказал Елисей. — Вон шторы на окне висят. А брось их в стирку — разве это шторы будут? Так, тряпка непонятная. Вот и заклинание. Пока работает — узор, а сняли — невесть что.

— То есть мне узор увидеть не дано?

— Дано-дано, Алексей Григорьич. Надо подослать к этому заклинанию куклу — и увидишь.

— Не понял, какую куклу?

— Воображаемую фигурку, — высокомерно сказал призрак безымянного агента. Он уже каким-то манером проник в видение Лехина и со скучающим видом разглядывал ниточные космы. Только трости в руках не хватало, чтобы проиллюстрировать понятие "праздношатающийся".

Лехин неуверенно сотворил силуэт — нечто долговязое и руки в брюки.

— Так сойдет?

— Сойдет! — одобрительно отозвался Елисей. — Не переживай, Алексей Григорьич. Похож, не похож — не главное. Та-ак. Теперь гони его к узору.

Двойник идти не хотел, потому что Лехин не хотел его и близко подпускать к космам. Чем-то они активно вдруг ему не понравились. Чем-то встревожили. Поэтому, прежде чем заставить двойника двигать ногами, он еще раз глянул на предмет беспокойства.

— Не тяни, Алексей Григорьич. Бедная женщина в неведении томится, а ты…

Елисей был прав, и Лехин нехотя подтолкнул двойника к космам. Пихнул так, что тот очутился под ниточной кучей. Секунды напряженного ожидания — и почти одновременно произошли два события. Сначала Лехин понял, откуда появилась тревога: космы замерли после слов домового: "Пошли двойника к узору". Затем космы обвалились: нити резко распрямились вниз и, словно длинные тонкие иглы, проткнули воображаемую фигурку. А дальше в дело вступил невидимка. То ли взбесившийся паук, то ли оживший ткацкий станок с мозгами набекрень. Но фигурку воткали в потрясающе причудливую и при этом почти геометрически правильно построенную структуру. Когда последняя ниточка стала последним отрезком в структуре, Лехину почудилось, что невиданное построение напряженно гудит. Может, нить слишком натянута?.. Во внутреннем пространстве Лехина Призрак безымянного агента подошел поближе к затканному в кокон двойнику и, поразмыслив, сказал:

— Нет. Нить натянута нормально. Эта штука и правда гудит. Она пытается из вашего двойника энергию высосать. И, между прочим, получается.

— Разве у двойника есть энергия?

— Вы вложили в него определенное старание, чтобы материализовать в воображении. Стало быть, ваш двойник хоть и слабый, но энергетический сгусток.

— А что произойдет, когда эта… штука из него высосет?

— А уже! Двойника вашего уже нет. Он же не материален. Штука его сожрала и теперь собирается отдыхать.

Структура лениво и нехотя стянулась в волосатую трубку, а затем в первоначальную швабру. Лехина передернуло. Он дождался, пока Шишик исчезнет с его век, и позвонил Ирине Ефимовне. Медлить больше не хотелось.

— Ирина Ефимовна, через полчаса-час я у вас буду.

— Хорошо. Жду. Спасибо.

Отводя трубку, Лехин услышал прерывистый вздох и подумал: "Как хорошо, что люди не видят так, как вижу я сейчас! Как хорошо жить в неведении!"

29.