Лёхин с Шишиком на плече

И как хорошо, что осторожность заставила Лехина предупредить Ирину Ефимовну: "Через полчаса — час я у вас буду!" Он вообще не любил говорить о точном промежутке времени. Конечно, до квартиры Тренера — десять минут на троллейбусе и пять минут пешим ходом. Но Лехин всегда опасался непредвиденных обстоятельств, а таковыми в последнее время его жизнь весьма изобиловала.

Вроде, он и привык к дворовой компании пьяниц, что вечно сидят на скамейке у его подъезда. Разве что морщился брезгливо и старался пробежать скорее, чтобы не здороваться, а то ведь поймают на "здоровканье", остановят, заболтают… Мягко говоря, культурных тормозов у этих испитых рож давно не осталось, а потому они искренне зазывали всех проходящих влиться в их гостеприимные ряды, заплатив за сомнительную радость вожделенной бутылочкой. Пару раз Лехина уже останавливали и предлагали выпить за компанию. Мозги у Лехина были, и он хорошо знал, чем чревато такое приглашение. Один раз выпьешь с ними, а потом — вечный должник… И сейчас он намеревался проскочить мимо дворовых пьянчуг спортивно-торопливым шагом и с деловым видом. Не тут-то было.

Лифт он проигнорировал, взбудораженный кошмарным сном, событием в воображаемом мирке и предстоящими делами. Всего полно. Как только представил, что придется неподвижно стоять в добродушно поскрипывающей клетушке, когда кровь бурлит… И побежал по лестницам вниз. Успел заметить Шишикову пасть, хулигански распахнутую на мелькающие ступени, и легкую тень чуть впереди — ага, кажется, Линь Тай провожает.

Подъездная дверь солидно грохнула. Теплый августовский воздух будто обнял после застоявшейся прохлады подъезда. И Лехин всем телом потянулся было к ласке солнечных лучей. И мгновенно озверел, одним взглядом оценив происходящее у подъезда.

Справа, у края газона, стояла бабка Петровна — плакала навзрыд. На клумбе, взлелеянной ее привыкшими к земле руками, валялся какой-то тип в модной нынче одежонке маскировочной расцветки. Только у этого "отдыхающего", кроме пятен, продуманно рассыпанных по ткани, имелось несколько подозрительных, более темных. Ниже пояса.

Скамейка. Сегодня здесь сидели постоянные протиратели штанов — человек восемь. Точнее, сидели семеро — один стоял. Федька Кривой. Что-то убедительно-выразительно доказывал, косясь на бутылку из-под минералки, явно минералкой не наполненной. Мутновата была жидкость в бутылке, и продолжающий звереть Лехин сразу вспомнил: обмолвилась однажды бабка Петровна, что в соседнем подъезде пенсионерка гонит "молочко от бешеной коровки". Бутылку за горло цепко держал бугай, пренебрежительно внимавший страстной речи Федьки. Сегодня, кажется, угощал именно бугай, потому что на него и на драгоценный сосуд в его руках устремились умильные глаза остальных. Две женщины из трех, впрочем, сейчас на бутылку и на спонсора не глядели. Они пытались выразить сочувствие и утешить бабку Петровну — вот так канцелярски воспринял их поведение Лехин.

— Линь Тай…

На Лехина не обратили внимания, попросту не заметили. Ну и шепота, конечно, тоже.

В солнечном свете призрак совершенно растворился. Но холодок присутствия позволил Лехину просить о помощи в нужную сторону. Попросил и, не дожидаясь, выполнит — нет ли китайчонок его задумку, решительно зашагал по газону.

— О, сосед! — стандартно обрадовался Федька Кривой, начал говорить дальше — икнул и заткнулся. Наверное, свежо еще в памяти, пусть и сквозь пьяную одурь, воскресное путешествие с этажа на этаж в качестве безвольного мешка. Тем более что сейчас Лехин повторял сей подвиг.

"Замаскированный" тип лягушкой распластался на клумбе. Хорошо дрых на рыхлой земле, которую не один раз перебрали заботливые старушечьи пальцы.

Уже привычно Лехин ухватил спящего за ворот куртки — и брезгливо за пояс штанов и поднял его из блевотины и сломанных гладиолусов, ноготков, китайской ромашки и другой экзотики их бедного на цветы двора.

— Да что с ним возиться! — горько вздыхая, заговорила бабка Петровна. — Все уж, злодей, поломал. Пусть и лежит тут… Милицию, что ль, вызвать. Мож, в вытрезвитель свезут.

— Ты, бабка, из-за своих цветочков дурацких человека хочешь в милицию?!

Жалостливые, утешающие голоса двух женщин резко съехали на агрессивный, бранчливый тон. Обе начали вставать, но Лехин уже чуть покачивался от тяжести, стоя на краю бордюра, и поневоле им пришлось обернуться к нему.

— Так, дамочки, или я бросаю сей организм на дорогу (обратите внимание: не кладу — бросаю!), или вы мне немедленно указываете, в каком подъезде он обитает.

— Я! Я покажу! Друг он мне или нет?! — восхищенно завопил Федька, — И ты мне друг! А если друг, чего не помочь! Алексей, ты ж мне друг, да? А Вован этот со второго подъезда! А пошли — провожу! Ну, силен ты, сосед!

Вован жил через два подъезда. На волне озверелости и решимости привести свою приподъездную площадку к виду, радующему глаз, Лехин легко снес тело, благо, что было оно в отключке.

На скамейке — все те же семеро. И Линь Тай куда-то пропал.