Лётчик

— Да не смеюсь я. Ты же сам видишь, насколько я серьёзен. Прости, если что не так сказал. Просто твои вчерашние восторженные дифирамбы своей новой пассии несколько не стыкуются с сегодняшним поведением. Слушай, а ты мне раньше ничего не рассказывал, что у тебя появилось очередное сердечное увлечение.

— Пойдём уже, а? — взмолился мой друг, увиливая от ответа. — Опаздываем.

Эх, как он жалеет о своей вчерашней несдержанности. Проговорился. Ладно мне, а если бы кому другому? И не стану я ему в душу лезть, подробности выпытывать, потому что это не моё дело.

Так ему и объяснил. Пусть успокоится. У меня и своих дел по горлышко. И не бутылочное горлышко, а своё собственное, родное. Где бы и как бы так аккуратненько о вчерашних ночных событиях возле гостиницы разузнать? Интересно, может, в утренней газете что-нибудь написали? Сейчас бы мимо «Палермо» да «Лондона» прогуляться, посмотреть, что там происходит, но нельзя. И вообще нам в другую сторону нужно поторапливаться, и это сейчас главное. Да и подозрительно это будет выглядеть, пришла в голову отрезвляющая мысль, на самом-то деле — вокруг разыгравшегося поздней ночью сражения бродить. Знаю откуда-то, что преступников всегда на место совершённого преступления тянет. На этом их и ловят. Иногда.

А что, я себя уже к преступникам причислил? Не рано ли? Ведь помыслы мои с самого начала были чисты, и действовал я таким образом лишь для того, чтобы задержать грабителей. И ценности спасти. А то, что в итоге получилось… Ну, так вот вышло. Бывает. Теперь-то, на относительно свежую голову соображаю, что не получится у меня просто так вернуть содержимое саквояжа его настоящим владельцам. Слишком много глупостей я вчера по пьяной лавочке наделал. Зачем узлы распотрошил, спрашивается? Вообще не понимаю. Нет, меня, наверное, сразу в Сибирь отправят, даже разбираться в моих истинных намерениях не станут. М-да.

Ладно, посмотрим. А пока буду руководствоваться той самой умной мыслью, что мне ночью в голову пришла. О божественном провидении и его своевременной помощи…

За столом первым делом притянули поближе к себе кувшин с пенистым напитком, осушили его до дна, попросили принести ещё один такой же полный и лишь потом приступили к завтраку, не обращая никакого внимания на посыпавшиеся при этом со всех сторон дружеские подначки и шуточки. Ничего обидного и умаляющего офицерское достоинство в этих подначках не было, поэтому отшутились в тон, а там и разговор за столом перескочил на предстоящие сегодня роте дела.

— По слухам, — сделал таинственный вид прапорщик Миневич, смешно скосив при этом глаза в сторону представителей нашей славной канцелярии, тем самым невольно выдавая истинный источник этих самых слухов, — сегодня ожидается посещение роты выпускными классами кадетского училища. Так что готовьтесь, господа офицеры, в полной мере насладиться ролью воспитателей и побыть временными экскурсоводами.

— А вы утренних газет не читали, поручик? — переключил на себя моё внимание штабс-капитан Позднов, старший лётчик авиароты.

От этого простого вопроса у меня сразу запершило в горле. Даже пришлось отложить в сторону нож и вилку и подхватить бокал с прохладным напитком. И почему я утреннюю газету не купил? Теперь вот нервы свои трачу.

— Признаться, мне сегодня утром несколько не до газет было, — и я снова припал к бокалу, спрятав свой интерес в его глубине.

— Да, да, видели вчера вас с Андрэ в ресторации, да подходить к вашему столику не стали. Очень уж вы душевно сидели. Как вам «Шустовский» показался? Хорошо пошёл?

— А каким он ещё может быть? Великолепен, как всегда. И пролетел быстрым соколом. Так что там с утренними газетами? Что-то действительно стоящее внимания? — попытался вернуть разговор к интересующей меня теме.

— А мы вот лишь шампанским вчера удовлетворились. Впрочем, зато сегодня с утра на прохладительные напитки не налегаем, — штабс-капитан отправил в рот отрезанный кусочек мяса, прожевал его неторопливо, отложил в сторону вилку, промокнул губы салфеткой и вновь овладел вниманием соседей по столу. — Представляете, этой ночью в городе немецких промышленников ограбили. В гостинице, где они проживали, как оказалось, целая бандитская шайка орудовала. В вечернее питьё подсыпали немцам сонный порошок, дождались, пока хозяева крепко уснут, проникли в номер и открыли сообщникам окно…

Приковав к себе всеобщее внимание и явно довольный таким произведённым эффектом, штабс-капитан замолчал, медленно отрезал очередной кусочек бифштекса, положил его в рот и с наслаждением начал неторопливо жевать, не обращая никакого внимания на ожидающих продолжения офицеров.

— Ну же, Виктор Николаевич, не тяните. Рассказывайте дальше, — первым не выдержал затянувшейся паузы Миневич.

— Вот сколько раз я вам говорил, Николя, что лучше читать по утрам газеты, чем дешёвые бульварные романы, которыми вы так увлекаетесь. И были бы вы всегда в курсе местных новостей, — тут же не преминул уколоть прапорщика Вознесенский.