Лётчик

— Как будто вы их читаете, Андрэ, — не остался в долгу Николай Дмитриевич. И снова затормошил соседа напротив. — Ну же, Виктор Николаевич, рассказывайте. Известно хоть, что украли-то? А грабителей уже поймали?

— Представьте себе, поймали, как это ни удивительно. Обычно наши полицейские ни на что не годны, а тут, право слово, самым чудесным образом вовремя появились. Взяли грабителей на горячем, прямо под распахнутыми настежь окнами и с украденными вещами. Похоже, так газета пишет, не поделили преступники ворованного добра и затеяли под окнами драку, в процессе которой один из них и убил своего подельника. Поднятый при драке шум в ночи и привлёк дежурившего на площади полицейского. Или есть ещё одна, несколько другая версия, которую рассматривают наши доблестные стражи порядка и законности. Один из спускающихся вниз грабителей не удержался на верёвке и упал, свернув себе шею. Полицейские расследуют обе версии произошедшего. За первую говорит разбросанное по земле уворованное имущество и орудие преступления в руке одного из них.

— А может, это был третий сообщник, который пожелал избавиться от соучастников и присвоить всё награбленное добро себе? А что пишут? Много украли? — от горящих любопытством и азартом глаз Миневича можно было прикуривать.

Да что юный прапорщик — внимание почти всех офицеров за столом тоже оказалось приковано к этому интересному рассказу. Выходит, не все офицеры в нашей роте пристрастились к утренним газетам. А какие правильные вопросы прапорщик задаёт. Я бы и сам точно такие же задал, если бы не опасался привлечь к себе ненужное внимание.

— К сожалению, больше ничего конкретного не написали, — не затянул с ответом штабс-капитан, видя всеобщую заинтересованность. — Обещали дальнейшие подробности этого дела осветить в вечернем выпуске.

Больше за столом ничего для меня интересного не прозвучало.

Кадеты… Почему-то представлял себе этаких маловозрастных детишек, вроде того, виденного недавней порой на вечерней городской улице. Когда мне этот мелкий засра… Гм… Этот сынок уважаемого капельмейстера в пах локтем с разбега въехал. И после этого ещё наглости набрался к нам на аэродром в гости напрашиваться. Хорошо, что тогда рядом не было представителей женского полу. Вот бы оконфузился.

Так вот, на поверку гости оказались вполне взрослыми ребятами из выпускных и старших классов. Некоторые даже с гордостью носили вполне себе приличные и ухоженные усики. Большинство из них скоро будут зачислены в офицерские училища и через пару лет наденут погоны…

Казалось бы…

На самом деле довольно-таки скоро по бескрайним просторам Руси прокатится стальным катком огромное горе Мировой войны, в горниле которой сгорят многие и многие сыны нашего славного Отечества. И эти вот кадеты будут сбегать на фронт и воевать за свою страну, за привитые им с детства идеалы. И умирать. И ничто и никто не сможет их удержать в тылу. Насколько я помню, бегство кадетов на фронт из нашего города приобретёт прямо-таки повальный характер… И близость к фронту сыграет тут немаловажную роль.

А пока они все живы и сейчас с неподдельным интересом рассматривают невиданную ими доселе технику, задают различные вопросы по существу, а не только с горящими от восторга глазами, умудряются вопреки предостережениям воспитателей залезать в кабины аэропланов, с удовольствием пачкают ладони в моторном масле.

Это я говорю только о посещении кадетами наших лётных ангаров, а ведь у них впереди и ремонтные мастерские, где тоже довольно-таки будет интересно пытливым молодым умам. Эх, не позавидуешь нашим ремонтникам сегодня.

Напоследок все вместе сфотографировались возле ангаров. Откуда-то самым волшебным образом объявился фоторепортёр городской газеты, с не менее восторженным любопытством и профессиональным интересом вслед за кадетами умудрившийся пролезать в каждую щель. Ни один закуток не остался им необследованным…

На завтра у меня намечались полёты, поэтому я решил сбежать из расположения пораньше, с разрешения командира, само собой разумеется. Сослался на необходимость посещения портного. Нужно было забрать наверняка готовый заказ. Сколько можно в одном и том же на службу ходить.

В городе не удержался и всё-таки прошёлся мимо вчерашних гостиниц, правда предварительно купил утреннюю газету, которую тут же с жадностью и прочитал. Всё в точности так, как нам сообщил за завтраком Виктор Николаевич. И ничего сверх того, никакой информации. Осталось лишь вечернего выпуска дождаться. И у гостиниц никакого ажиотажа, всё как обычно. Прогуливающаяся публика, меланхоличные, с непрошибаемым спокойствием на лицах извозчики, спешащие по расписанию трамвайчики.

Ну и ладно. Так и прошёл неторопливо мимо, изредка стараясь незаметно коситься в затенённый промежуток задних дворов за ними. Осталось слева каменное здание почты, справа памятник Александру Второму. Почему-то сегодня просторная площадь вызывала непреодолимое желание поскорее убраться с открытого места. Всё казалось, что со всех сторон на меня кто-то смотрит.