Липкие люди

– Мы ж с тобой обо всём договорились: нам этот визит для галочки. Заметят – нам же лучше. Не будем лишний раз позориться. – безразлично буркнул Эдик.

– Вдруг в коробке старый пылесос?

– Не усложняй! Делай, что я говорю!

На удивление, дебильный план сработал. Пока Кира перебирала цветы, Эдуард спокойно вынес в арку коробку. Они так и не узнали: видел ли их кто-нибудь. Однако, открыв коробку, пара поняла: свою программу максимум они уже выполнили.

– Звони этой, как её там, подруге Малининой! – выдавила Кира через пару минут после изучения содержимого коробки.

– И про шприц говорить? – спросил Эдик.

– Не говорить, а кричать! И пафоса театрального нагони побольше – наша номенклатурная интеллигенция это любит. Короче: пусть все немедленно к дому Малининой приедут. Лучше при них милицию вызывать. Только ты коробку оттащи в скверик. Нас пока видеть не должны.

Через полчаса в скверике собралось четверо: пара благотворителей, молодая прима-балерина и старушка-призрак. Старушка снова вырядилась во всё белое. Однако «образ привидения» не помешал ей голосить громче всех:

– Я так и думала, я как чувствовала… всё к этому шло!

– Нужно звонить в милицию и в скорую. – предложила Кира. Она старалась, как могла, вносить конструктив и не давала другим впадать в истерию.

– Но что мы им скажем? – промолвила действующая прима столичного театра.

– Правду и скажем! Нашли коробку, которую вынесла домработница. В коробке – архив Малининой. Её дневники и фотографии. Помимо всего, на дне коробки обнаружены шприц и упаковка от транквилизатора. Дети заграницей. Других близких родственников нет. Пусть милиция сама разберётся в ситуации и пусть врачи оценят состояние здоровья Малининой.

– Ой, милочка, Кирочка… – задыхаясь от волнения, произнесла старушка-призрак. – Сделайте всё, пожалуйста! А ты, Алечка, – тут старушка обратилась к молодой балерине. – Позвони, пожалуйста, папе. Он же в органах работает. Пусть поможет или пришлёт кого-нибудь. Ведь Малинина – твоя наставница…

– Ну что ж вы такое говорите! – видно, молодая балерина обиделась на эти слова. – Конечно же я папе позвоню.

Прошло каких-то 20 минут, и у двери Малининой стояли люди в погонах и белых халатах. Домработницам ничего не оставалось делать, как ответить на назойливые звонки представителей власти и впустить всех в квартиру.

Как только врачи увидели Малинину, тут же стали разворачивать носилки. Всем, кто зашёл в квартиру, стало ясно, почему врачи собираются её госпитализировать.

Малинина походила на мумию. Она полулежала в кресле и едва шевелила бледными губами. Добавлял драматизма и тот факт, что прямо над креслом, где она умирала, висел её же парадный портрет. На нём известный советский живописец изобразил Малинину в партии, ставшей её визитной карточкой: «Умирающий лебедь».

Милиционеры, тем временем, стали делать свою работу. Видя растерянность домработниц и их нелогичные объяснения: на каком основании они находятся в квартире прима-балерины, милиционеры стали давить на них. Домработницы, то ли от испуга, то ли от осознания того, что натворили, говоря на определённом сленге, «раскололись».

С их слов, сильнейшие транквилизаторы привозили… новые хозяева квартиры. Ведь несколько месяцев назад Малинина сама подписала соответствующие документы, по которым квадратные метры с окнами на Кремль, отходили двум племянникам балерины. Во всяком случае: они так представились и щедро платили им за уход за своей «тёткой».

На вопрос: знали ли домработницы, какие препараты они давали, что за шприц сегодня вынесли в коробке и есть ли у них медицинское образование, обе отнекивались. На следующий вопрос: почему они ограничили общение балерины с друзьями, снова сослались на племянников. Мол: те сами просили оградить их «тётю» от всех посетителей.

Люди в погонах попросили домработниц одеваться и ехать в отделение. Далее, милиционер подошел к старушке-призраку и молодой прима-балерине с вопросом:

– Как можно связаться с детьми?

– У меня есть их телефон в Америке. Но у них были жуткие отношения…

– Мы обязаны сообщить! – строго заметил милиционер. – Вы часто бывали в доме гражданки?

– Мы дружили более полувека… – не скрывая слёз, ответила старушка-призрак. – Естественно, я часто бывала у неё в доме…

– Можете оценить: всё ли на месте или что-нибудь пропало?

– Вы тоже заметили? – вклинилась в разговор прима-балерина.

– Голубушка, ну как этого можно не заметить…

– О чём вы? – оживился милиционер.

– Как о чём? – вскрикнула старушка. – О картинах! Вы что, не видите: пустые стены?

– Что это были за картины? – приготовив ручку и блокнот, спросил он.