Липкие люди

Фонд не попался ни на одной мошеннической схеме по выводу денег. Ведь он не для этого существовал! Цель фонда – не обналичить средства и не быть очередной прачечной, а приносить доход двум конкретным персонам: Кире и Эдуарду.

После шумихи с наследниками Вахтанга, пара буквально прописалась в телевизионных студиях. Ни одна передача о пожилых артистах не обходилась без их участия. За свой выход, пара заламывала пятизначный гонорар. Естественно, по безналу и под эгидой помощи пенсионерам. Им платили такие суммы. Ведь на благое дело как не дать?

Фонд можно сравнить со старинным домом в центре столицы. Снаружи он отреставрирован и производил впечатление крепкого и надёжного здания. Рядом – парковка для дорогих авто, из которых выходят благотворители и несут пожертвования. В каждом окне – по улыбающемуся пенсионеру. По коридору бегают сиделки: в одной руке у них таблетки, а в другой – диплом о медицинском образовании. Их цель: сделать жизнь каждого пожилого человека полноценной и счастливой. Но… если проверить коммуникации и перекрытия данного строения… В фонде всё сгнило и готово обвалиться в любую секунду!

Разложение системы всегда начинается с разложения руководства. Спусковым механизмом послужило то, что Кире и Эдику надоело строить из себя святош. Их до ужаса достали визиты к старикам. Им надоели пенсионеры с их рассказами об ушедшей славе. Им обрыдло каждый день отправлять открыточки и телеграммки. Они не выносили сам факт говорильни по телефону по душам. Всё делалось с изнасилованной улыбкой. Всё – через надутую самомнением, губу.

Наивные старики не видели или не хотели замечать явных перемен в отношении к ним. По факту, Эдуард и Кира делали свою работу, словно отбывали тюремный срок. С 9 до 20 часов – время их добровольного заточения. Лишь после всех запланированных визитов и звонков, они оттаивали душой на тусовках. Эта, парадная жизнь и не давала им сорваться и наделать глупостей. Можно сказать смело: единственное, что ещё грело душу адвокатши и актёришки – светские мероприятия. Тусоваться оказалось их призванием. Будь они моложе, то не вылезали бы из ночных клубов. Но возраст и статус обязывал держать фасон.

«Держать фасон» – как раз про Киру и Эдуарда. Точнее фразы для них и не придумаешь. Пара всегда и везде была при полном параде. Им казалось недостаточным надеть маску «святых благотворителей». Они боялись: вдруг кто-то увидит всю их фальшь? Потому нацепив на себя дорогие костюмы и блестящие аксессуары, пара надеялась отвлечь внимание от собственных уставших, равнодушных и озлобленных рож.

Одевались они хоть и дорого, но безвкусно и несуразно. Эдуард повадился носить везде белые костюмы. И на светских раутах, и в скромных жилищах стариков, он неизменно появлялся, будто на кастинг на роль аристократа: белоснежная сорочка, светлый пиджак и брюки. Домработница раз в неделю отдавала всё в химчистку. Ведь по мнению руководства фонда, на их одежде не должно быть ни единого пятнышка.

Кира предпочитала неброские наряды. Но без украшений общим весом менее 5 карат даже мусор не выносила. Смотрелось это особенно нелепо, когда она появлялась, обвешанная бриллиантами, в обшарпанных квартирах опекаемых пенсионеров.

Она помешалась на драгоценных камнях. Пара даже арендовала сейф в банке под коллекцию украшений. История этой коллекции примечательна и много говорит об их основателях. Равно как и объясняет причину резкого роста смертности в их фонде.

У Киры и Эдуарда имелось неизменное правило. После кончины стариков, пара проводила полную ревизию их имущества. Они не повторяли глупостей, как домработницы прима-балерины Малининой. Потому перед тем, как утилизировать или продать любой документ или вещь, всё просматривалось и перебиралось вручную. А вдруг старичок или старушка прозрели и успели написать предсмертную записку или оставить нечто, что бросит тень на их фонд? Тогда это станет уликой! Если хоть что-то вызывало сомнение – всё сжигалось. В топку шли также документы, не представляющие материальной ценности. Устраивалось нечто вроде «аутодафе памяти»: к сожжению приговаривались фотографии, дневники, документы и прочие бумажные свидетельства жизни старика или старухи. В плане уничтожения памяти Эдику и Кире не нашлось бы равных! Они сжигали всё так, что соседи не чувствовали запаха дыма.

И вот, в один из вечеров, супруги перебирали вещи в квартире, только что перешедшей им по дарственной. Это была недвижимость некой актрисы Петровой. Актриса стала четвёртой по счёту жертвой фонда (после Кричевского, Изотова и младшего сына Вахтанга). Старушка-божий одуванчик отошла в мир иной благодаря специальному подбору препаратов, понижающих давление. Из-за этого она была в забытьи последние полгода. Даже если бы и захотела поделиться воспоминаниями, чисто технически сделать она этого бы не смогла. Об этом уже скоро очень пожалеют руководители фонда, так как старушка, как выяснилось, оказалось не только собственницей двушки.