Липкое время для мух

Я лёгкие пути не выбирал,
И не стелился путь мне под ноги покорно.
Без гимнов, песнопений и забрал
Я шёл вперёд, и я горел, как ворвань.

Метались тени, мчались мимо дни,

И панцирь рос ороговевшей кожей.
Я в клочья рвал, и я бесцветил сны,
Охапкой их бросал на выжженное ложе.

От пропасти до пропасти был шаг,

Я сотни раз стирал себя до праха.
И форматировал. Себе же лютый враг,
Делил с собой последнюю рубаху.

Но вынося жестокий приговор,

Свой гордый дух отчаянно бичуя,
Я твёрдо знал: я вынесу позор,
Когда толпа твою судьбу смакует.

«Не ставили диагноз – в списках нет…»

Не ставили диагноз – в списках нет.
Не числится, не значится, не знают.
Чернильной линией коробился ответ,
Да в небе он кружился птичьей стаей.

И не было отмеренных нам доз,

И панацей от этого не будет.
Я встречи жду отчаянно. Взасос.
Кто хочет – тот всегда и всё осудит.

Но мой язык немел… несмел и чист.

Перед тобой, как удивлённый странник,
Я предстаю. И вместе новый лист
Напишем мы. Любовь не перестанет.

«Я в час шестый безгласен и незряч…»

Я в час шестый безгласен и незряч,
Остывший ум не пропускает мысли.
За солнцем вслед приди и обозначь
Мою любовь. Её нагрей и счисти.

Как талый воск по трепетной руке,

Как мякоть снега в огненной ладони,
Твоя душа течёт к моей душе,
Взломай меня и сдай свои пароли.

Я отзовусь на каждый оклик твой,

Пусть и незряч, безгласен я, беспечен,
И пусть закат уж красит окна хной,
Я буду ждать объятий человечьих,
Когда нахлынет разом час шестой…

«Самой смелой, самой сладкой…»

Самой смелой, самой сладкой
В сердце ты вошла.
Не тайком и не украдкой
Счастье принесла.
Я ласкаю твои пряди,
Ложе стелет ночь.
Спи, моя святая радость —
Беды сгинут прочь.

Толерантность

Остановись, толерантность.
Ты медленно нас убиваешь.
Ядом изысканным в кровь
Капаешь с зеленью виз.

Сладкой пилюлей тебя

Выдадут в каждой аптеке.
Каждый парламент и царь
Рады до визга тебе.

Хватит. Не видишь сама

Что натворила в угаре?
Всякий, кто платит тебе —
Тот обеспечен и сыт.

Но ты готовишь ему

Втайне прокрустово ложе.
Наши пойдут города
Жертвой на их алтари.

Остановись. Ты слепа.

Нива почти уже сжата.
Хватит! Мы духом слабы.
Кто же его укрепит?

Только тебя не унять…

Мир, как огромный конвейер.
Сквозь череду ассамблей
Лезет в объятья к тебе.

Реквием