Лира лир

Небес порыв случаен,
Но тяжек, опечален, угрюм;
Города небесных окраин,
Как края пожелтелых дум.

И душу, легко угасая.
Прими же, крайняя новь.
Мечтая и не желая,
Отрекись и сон приготовь.

Блаженный и горький отблеск,
А небо, как крайняя жизнь,
И вечер положит в гробик
Твою отгорелую синь.

Но зелень сухих изумрудов.
Закроет исступленный сон:
И темной, сирою грудой
Унесет в знакомый полон.

1913.

«Шорохи той же грани…»

Шорохи той же грани,
Как соки пустелых уст.
А! зачем же эти дороги
Лучей красных не близки!

Топайте мостом, завязшим
В пучин вздошных дорог —
А я полоумный взор
Направляю на ту же пажить.

Вы вслушайтесь в сей сказ:
— Голубь на прорубь,
— Кровь на восторги,
— Нивы за плески, за ивы.

И в единой печали
Я в ничто потрясен.
Сон исходит ночами,
Я до ней унесен.

1913

Неуверение

Простота необыкновенности,
Степь — просто.
Как сила жалости,
Как утес морей.

И бьющееся вперед
Кто приневолит,
Когда из боли щедрот.
Неба лед расколет.

Кинься, кинься под черный день,
Под валы его перепонок.
В глазах: день и тень,
А в черни их незнакомый ребенок

1913

«Навек мне упиться этой болью…»

— Навек мне упиться этой болью.
Чужим отраженьем сна;
Душа, ты ведешь к тому полк,
На котором царствует нескольких душ глубина.

Дай и мне, цветку полевому,
Добрести и жизнь вознести,
В ароматы, что снились грому,
В путь, где встретились мы
Несколько душ.

Непонятней — все будут речи мои;
Пятна солнечных рек
Пестрят очи и уста мои.

Мне идти на то поле,
Где несколько душ.

1913

«Как будто человек зарезанный…»

Как будто человек зарезанный
На этой площади лежит!
А дрожь рук говорит, что нечего
Теперешнее ожидать.

Смех легче был бы не кончен.
Когда бы не тени цветков,
Зарезанный убежит с площади.
Голый бежа вперед.

Противоположная улица
Повлечет следующий труп;
Так разорваны горла накрепко
На площади в шесть часов.

1915

«Оторван, вслед тощим громадам…»

Оторван, вслед тощим громадам, —
Руки костлявый не я ли вел!
Но бурь тихих взор, излом-камень
Схватился за меня.

Как зуб вонзив в отроги замера.
Я вдыхал пронзительную ясы
Но вот — и мне стала площадь столбом,
Стеной, параллельной мне.

Но и тут был бы весел площади круженье
И паденье прохожих в условную бездну…
Зачем бить, убить, напоминать,
Изъязвлять, топить, душить
Бессонного — тут:
«— Их тени благовонны
Над Летою цветут?»

1915.

Беглец

Твоим странствиям мелодичным,
Что предписан, основан за конец?
Будь же навеки обезличенными,
Высокий беглец.

Тебе — только трав шуршанья! —
О! наверно я знаю! —
А в беге домов колыханья
И трудов неисполненных рай.

Жизни трудной
Бесконечна тяжкая пажить;
Не останавливайся,
Путь судьба твоя раньше не ляжет.

1913

Сила мученья