Лира лир

Каким Гарун-аль-Рашидом
Я должен к тебе явиться!
Смотри — слова я выдам
За колесницы боевые.

Режьте их сабли.
Темные тела!
Куда же теперь меня завели
Решенья отчаянной мглы.

О, лейся, мое упованье,
На камень, на твердый твоей ночи!
Нет, такое стремленье
Похвалит всякая летящая душа.

1913

«Но ея прекрасные взоры…»

Pouah! nos salives dessechees,

Roux laideron,

Infectent encor les tranehees

De ton sein rond.

(A. Rimbaud)

Но ея прекрасные взоры
Небосклоном легли,
И в руках несравнительных розы
Непомерными были силами.

В возлюбленных туч раскаты,
Крутясь, возникли дороги —
И пламенномудрые боги
Свершали жатву. —

Задыхайся на склон летучем
Ее воздвигнутых рук!
Жнец великий идет по тучам,
Серп дрожит в тяжелых руках.

1913

Несчастная любовь

В предшествии стройного призрака
Является в шумах она:
Опушена вниз рука,
Пристальные глаза, в них глубина.

Кристаллы, камни, гранаты.
О, если можешь, остановись!
Вонзи в уста эту руку,
Дай мне очей этих высь.

Душа уходит, как тангенс,
В зыбь очей, в муть очей, в ночь очей.—
Скажи мне ты: — «Стань же
Строкою души моей».

1913

Книга третья

Трублионы возбуждают во мне живейший интерес. И я с удовольствием открыл в довольно ценной книге Николая Ланжелье — парижанина — вторую главу, касающуюся этих низменных существ.

(А. Франс)

Забывчивость

Все застывало спорным утверждением.
Все застывало (поверьте мне!),
Когда за шумением шопот
Порывался потухшей свечей!

Ах, эти страны лимонада и галопа!
Страны черных невероятий!
Каждый ход — вод пакетбот;
вся Европа играет (бугада!) —
Все это — куски гарпий.

Очень определенно и надоедливо
Одно: — ах, эти страны…

Здесь асе опять повторяется,
Повторяется,
Теряется, ряется.
Какое наглое умиление.
Необыкновенность моей радости,
Умилительность этой ночи.
Веселие обыкновение.

1914

Судьбы жесты

Когда судьба занесена—
На мир презрительным указует перстом
(— На пажити, туманов прорывы —
Там — города, волноречье, взморье.
Глубина караванов, изгибы, люди —
На холоде, на теми,
Крепи, отливы —);
Презрительным перстом,
Низвергая тусклейшие ряды
Борозды, звезды ринутся,
Раздвигая ослеплений бег и пробег,

Тогда начинается, ломается явная пытка —
И леты нервических летунов
Оборвут искрометы,
Землеломы, подводники
С отличноустроенным ревом.

Вы же, громы…
А небесную пажить разломить
Крыльям блиндажа удастся ль!
Но лопнет струной золотой меридиан,
Но, звякнув, иссякнет стран поток:
Нежно опустит руки Рок.

Черные дни