Лираэль

Лираэль не стала дожидаться, что будет дальше. Она напрочь позабыла про механическую мышку. Позабыла о том, что стоило бы держаться подальше от озерца и дерева. Просто бежала сломя голову по кратчайшей прямой, давя цветы, так что лепестки маргариток облачком клубились вокруг нее.

Она бежала и бежала, думая, что в нее вот-вот вопьется крючковатый коготь и повалит на землю. Даже во внешнем коридоре она не сбавила скорости – и едва успела притормозить, чтобы не врезаться в дверь. Девушка взмахнула браслетом и, чуть только створка приотворилась, протиснулась наружу, ободрав с жилетки все пуговицы.

Оказавшись снаружи, она снова взмахнула браслетом, глядя на открытую дверь широко распахнутыми глазами, вся во власти тошнотворного ужаса; так теленок следит за неумолимым приближением волка.

Дверь перестала открываться – и медленно начала затворяться снова. Лираэль выдохнула, рухнула на колени, чувствуя, что ее того гляди вырвет. На миг она прикрыла глаза – и услышала щелчок, но это не дверь захлопнулась, нет.

Девушка распахнула глаза. Изогнутый, как у насекомого, крючковатый коготь длиной с ее ладонь просунулся в щель шириной с палец. За ним еще один – и дверь снова начала открываться.

Лираэль нагнулась к свистку; пронзительный звук эхом прокатился по спиральному коридору вверх и вниз. Но кто бы его услышал? Девушка машинально схватилась за карман, где некогда лежала мышка, и вместо привычной серебристой фигурки нащупала незнакомую статуэтку из мягкого камня.

Дверь содрогнулась, зазор увеличился, тварь явно брала верх над заклинанием, удерживающим дверь закрытой. Лираэль глядела во все глаза, не в состоянии даже думать о том, что делать дальше. Она принялась лихорадочно озираться, как будто по коридору могла подоспеть нежданная помощь.

Но вокруг по-прежнему не было ни души, а девушкой владела одна-единственная мысль: эту тварь, кем бы она ни была, ни в коем случае нельзя выпускать на главную лестницу. Лираэль вспомнился завет библиотекарей о самопожертвовании – а заодно и невеселый подъем вверх по Звездноскальной лестнице всего-то несколько месяцев назад. Теперь, когда смерть казалась неминуемой, девушка осознала, как дорога ей жизнь.

Но Лираэль знала, что делать. Она выпрямилась и установила связь с Хартией. Оттуда, из бесконечного потока, она добыла все известные ей знаки, разрушающие и сокрушающие, знаки огня и уничтожения, знаки заграждающие и затворяющие, знаки-заслоны и знаки-запоры. Все они лавиной ворвались в ее сознание, ярче и ослепительнее любого света, такие могучие, что девушка с трудом связала их в единое заклинание. Но каким-то образом Лираэль все-таки удалось расположить их в нужном порядке и скрепить воедино с помощью главного знака, обладающего великой властью; вплоть до сего дня девушка ни разу не осмеливалась к нему прибегнуть.

Когда же заклинание было готово и Лираэль лишь великим усилием воли удерживала его внутри, она совершила свой самый храбрый в жизни поступок: коснулась двери одной рукой, чудовищного когтя – другой и произнесла главный знак Хартии, налагая заклинание.

Глава восьмая Вниз по пятой подсобной лестнице

Лираэль проговорила знак – и жар хлынул ей в горло. Через ее правую руку в чудовище перетекло и взорвалось белое пламя, а левая рука высвободила титаническую силу – и сила эта захлопнула дверь. Девушку отшвырнуло назад, она несколько раз перекувырнулась, со страшным грохотом ударилась головой о каменный пол и погрузилась во тьму.

Снова придя в себя, Лираэль не сразу поняла, где она. Голова болела так, словно в череп воткнули раскаленную проволоку. А еще висок почему-то казался влажным, а горло саднило так, словно она не на шутку простудилась. В первое мгновение девушка решила, что лежит больная в постели, того гляди войдет тетя Киррит или кто-нибудь из девочек и склонится над ней с ложкой травяного укрепляющего настоя. Но затем Лираэль осознала, что под нею – холодный камень, а не матрас, а сама она полностью одета.

Лираэль опасливо ощупала голову и тотчас же поняла, отчего она влажная. Девушка смотрела на собственные пальцы, перепачканные яркой алой кровью; волны холода и тошноты, прокатываясь по всему телу, захлестывали ее с головой. Лираэль попробовала позвать на помощь, но горло болело немилосердно. Послышался только глухой хрип – и ничего более.

Только теперь Лираэль вспомнила, что пыталась сделать, и волна слепой паники разогнала тошноту. Девушка чуть приподняла голову, но это вызвало такую ужасную боль, что она просто перекатилась на бок, так чтобы видеть дверь.

Дверь была плотно закрыта, и – ни следа жуткой твари. Лираэль долго смотрела на эту дверь не моргая, пока деревянная створка не начала расплываться в ее глазах. Девушке все еще не верилось, что комната и в самом деле заперта, а чудовище исчезло. Наконец уверившись в этом, она отвернулась – и ее вырвало; кислая желчь больно обожгла и без того саднящее горло.