Лирелии – цветы заката

Обстановка за обедом царила легкая и непринужденная, как и всегда. Никто не упоминал о Дарэне и этой злосчастной свадьбе. Все дружненько делали вид, словно ничего не произошло, и спрашивали меня о чем угодно, только не о случившемся вчера, и за это я была благодарна своей семье. Однако совсем уйти от обсуждения минувшего вечера не удалось, поскольку Лаира, младшая дочь Свенельда, наклонившись к Бригитте, громким шепотом спросила: «Ты слышала, что Джеран вчера убегал от барана, а потом сражался с напавшим на него индюком на скотном дворе какого-то трактира?» Сказанное ею услышали все, и бабушка с дедом изумленно переглянулись, подавляя смешки.

– Ох, Джеран, Джеран! Кажется, что приключения находят его сами. У нашего гения математики осеннее обострение? – промолвил дедушка, с улыбкой поглядывая в сторону Элинн.

– Это уж точно, – ответила та со смехом. – Воспаление поисковика приключений. Ну не может мой дорогой брат жить спокойно. Все-таки гениальность – тяжелое бремя.

– Я так понял, что именно этот самый поисковик и пострадал в неравной схватке с обитателями скотного двора, – заявил папа, сдерживая смех.

Многоголосый гром хохота сотряс столовую.

– Кстати говоря, его лучший друг с поры студенчества вернулся в столицу, – вспомнил Свенельд.

– О-о-о, ну все, – протянул дед, качая головой, – держись, южная столица! Два мэтра суетологии выходят на дело! Спасайся, кто может!

Смех деда тут же поддержали остальные.

– Кстати, слышал новость? Эрик Нордвинд собирается поселиться в Альтарре, – сообщил Свен папе, когда все успокоились и перешли к чаю.

– Это тот, который делал украшения для Герды? – спросила мама.

– Он самый, – ответил Свен. – Прожил около трехсот лет в Петербурге, несколько раз служил в Балтийском флоте. А тут вдруг – оп! И решил перебраться к нам. Внезапно так.

– Свободные леди высшего света уже взволнованы, – с улыбкой промолвила Элинн. – Правда, ходят слухи, что он переезжает сюда ради прекрасной леди, личность которой остается неизвестной. Что еще может заставить мужчину сорваться и покинуть давно облюбованное место?

– А что же, этот лорд Нордвинд, судя по фамилии, один из наших, выходец из северян Эсфира? – поинтересовался дедушка у Свена.

– В прошлом Эрик был старшим сыном ярла. Лет восемьсот назад жил на территории современной Швеции. А потом там случилась какая-то трагедия, не знаю деталей, и он стал вампиром. У него остался младший брат Вальгард, тоже вампир. Живет со своей семьей в Северной империи.

– Да ты что! – удивился дедушка. Вальгард Нордвинд… Нет, это имя я не слышал. А ты, Марта? – обратился он к бабушке.

– И я не знаю такого лорда, – ответила бабушка.

– Их усадьба находится в княжестве Торндхольм. Город не помню, – пояснил папа.

– Далековато от нас, – заключил дедушка. – Поэтому я не слышал раньше об этой семье.

Дальше я уже не слушала, о чем они говорили, задумавшись о предстоящей учебной неделе в Академии. Мне было совершенно неинтересно, зачем и почему этот лорд Нордвинд приезжает в нашу столицу, кто он такой и что из себя представляет. Но стоит отдать должное его ювелирному мастерству и филигранной работе – венец и серьги, сделанные его руками, вмиг стали одним из любимых комплектов в моей коллекции драгоценностей и даже заинтересовали супругу императора. Увидев меня на балу по случаю моего двадцатого дня рождения, она пришла в восторг и попросила контакты этого лорда у Свенельда.

Уже стоя в прихожей в традиционном простом белом платье для девичника с рунической вышивкой и надевая плащ, я вдруг услышала тихий, низкий, вибрирующий гул. Оглянулась в поисках его источника и поняла, что этот звук шел словно отовсюду. Было что-то в этом гуле тревожное и зловещее, что не давало отмахнуться от него, как от назойливой мухи, и воспринимать как белый шум.

– Бастет, ты это слышишь? – спросила свою питомицу.

– Что слышу? Пение птиц?

– Нет. Гул.

– Гул? – Бастет пришла в замешательство. – Нет. Еще раз тебе говорю, никакого гула я не слышу. Только пение птиц и шум прибоя. На море сегодня бриз. Дети в гостиной с настольной игрой сидят. Фрея с Элинн играют в четыре руки на рояле. Если сосредоточиться, то могу услышать, как хлопают по столу игральные карты у мужчин. Это все. Никакого постороннего гула.

А я его слышала. Как и все те звуки, о которых говорила моя кошка. Может, прибой не так отчетливо, слух у меня все же не сверхчувствительный, а самый обычный. А гул все нарастал, но при этом оставался таким же низким, монотонным и не перекрывал другие звуки.

– Герда, по-моему, тебе надо было еще поспать, – промолвила Бастет, внимательно глядя на меня своими круглыми ярко-зелеными глазищами.

Меня посетила мысль позвать кого-то из гостиной, но тут я поняла, что гул прекратился. Причем непонятно, в какой момент это произошло.

– Ну что, еще гудит? – спросила у меня Бастет.

– Уже нет.

– То у тебя в голове от усталости гудит после вчерашнего вечера, – заявила она, усмехнувшись. – Уж больно он был насыщенный.