Лирелии – цветы заката

– Мне хотелось бы, но ничего не могу обещать, Эрик, – вздохнула она. – У меня с понедельника снова начинается учеба и возобновляются репетиции в театре. Мне порой не хватает лишних пары часов в сутках.

– Ну, тогда хотя бы не откажи мне в удовольствии писать тебе и получать весточку в ответ. Хоть пару строчек.

– И тебе правда будет интересно читать мои послания? – изумилась она. – Что для тебя может быть интересного в моих буднях?

– Да все что угодно. Мне интересно все, – честно признался я. – Ты только пиши.

– Хорошо, буду, – улыбнулась она напоследок и направилась к экипажу, где ее уже ждали.

Глядя ей вслед, я ощущал себя двадцатилетним юношей, сумевшим добиться расположения самой красивой девушки во всей Скандинавии. Первые лучи рассвета, прогоняя с улиц темноту и предутренний туман, коснулись крыш домов. Холодный бриз, налетевший со стороны моря, тронул еще не опавшие листья на деревьях, в шелесте которых мне слышался тихий шепот с шипящими интонациями. Он будто повторял одно и то же слово: «Сверш-ш-шилос-с-сь!»

Герда

– А мне нравится Эрик. В отличие от всех тех проходимцев, – объявил папа, пока мы ехали домой.

– А при чем здесь Эрик и мои бывшие, пап? – удивилась я. – Эрик же не встречаться мне предлагает. Он просто… Ему интересна моя компания. Он хорошо со мной общается.

Папа, явно сдерживая смех, переглянулся с дядей Ингемаром.

– И письма ему присылать попросил, чтобы просто с тобой хорошо пообщаться, да? – спросила мама, лукаво улыбаясь.

– Ну-у, да, наверное.

Все мое семейство разразилось смехом.

– Герда, милая, ты серьезно? – воскликнула бабушка. – Принцесса моя, ты почему не хочешь признать, что очень симпатична лорду Нордвинду?

– Потому что… – запнулась я. – Потому, – и отвернулась к окну.

– Кажется, мои слова, сказанные тогда на берегу, так и не дошли до тебя, – сказал мне Свен.

– Ты прав, они еще в пути, – призналась я брату.

– Надеюсь, что они дойдут как можно быстрее, – парировал он.

– А что за слова, если не секрет? – полюбопытствовал папа.

– То же самое, что ты говорил мне до того, как я встретил Элинн. А конкретно в тот день, когда моя первая любовь рухнула и я считал себя неудачником, – ответил ему Свенельд.

– А-а, – с пониманием протянул папа. – Я понял, о чем ты.

– А это не те самые слова, которые я говорил тебе в тот день, когда ты рассказал мне, что влюбился в однокурсницу по имени Фрея? – спросил у папы дедушка, хитро прищурившись.

– Ага. Те самые, – кивнул ему папа.

– Это те, наверное, что про любовь? – поинтересовалась Лагерта.

– Они, милая, они, – ответил ей дядя Ингемар.

– Прям не слова, а семейная реликвия какая-то! – выразила я вслух свою мысль. – Может, написать их каллиграфией на холсте и поместить под стекло?

– Отличная идея, кстати! – воскликнула с энтузиазмом бабушка. – Альрик, и как мы до этого раньше не додумались?

Дедушка в ответ лишь забавно пожал плечами, и мы все вместе посмеялись.

Только надев ночную рубашку в своей спальне, я поняла, что невероятно устала. Эта усталость была приятной – все же свадьба лучшей подруги, но спать от этого хотелось не меньше. Мягкий хлопок простыни после активного дня и бессонной ночи казался мне райским облаком. На грани сна и яви в мое сознание стал медленно проникать вязкий белый туман, паривший клубами у меня прямо перед глазами.

Когда туман рассеялся, я увидела небольшую поляну с озером у подножия фьорда. Тело сковывал страх, от которого стало трудно дышать. Нервно облизала губы, ощутив привкус крови. Ветер растрепал волосы, пробежал по глади озера легкой рябью. В тревожной тишине, которая всего мгновение назад звенела предсмертными криками, я испуганно пыталась уловить тень того существа, которое убило всех, кого я тщетно пыталась спасти. Теперь их бездыханные, растерзанные тела лежали на земле. Дрожащими, окровавленными руками сжала рукоять меча. Чужого и тяжелого, оттого и жутко неудобного. Но это все же лучше, чем остаться наедине с убийцей, будучи безоружной. Нет уж, так просто я тебе не сдамся! Я буду сражаться до последнего вздоха, до последней капли крови, и если суждено мне встретить смерть – я не склоню перед тобой голову. Или я не дочь своего отца, Бьерна Гордого.