Лирика Древнего Рима

5 Эта богиня у нас всегда разлучает влюбленных,

Кем бы она ни была, слишком сурова она!

В тайной ты, Ио, любви с Юпитером, верно, узнала,

Что это значит блуждать долго по многим путям

В дни, как Юнона тебя обратила в рогатую деву

10 И повелела тебе не говорить, а мычать.

О, сколько раз ты свой рот терзала дубовой листвою,

Пастбищ бросала луга, в стойле стояла своем!

Иль потому, что с тебя Юпитер снял облик звериный,

Ты, о богиня, теперь стала надменной такой?

15 Или же мало тебе темнолицых питомцев Египта?

Что повлекло тебя в Рим долгой дорогой идти?

В чем же тут радость, скажи, если девушки спят как вдовицы?

Ах, отрастут у тебя снова, поверь мне, рога

Или прогоним тебя мы из нашего города, злая:

20 С Нилом твоим никогда дружбы наш Тибр не водил.

Ты же, которую я своей скорбью чрезмерною тронул, —

В ночи свободные мы трижды наш путь совершим.

Но не внимаешь ты мне, забавляясь моими словами,

Хоть уже звездный Икар434 медленных клонит быков.

25 Медленно пьешь ты: тебя не может и полночь осилить.

Иль не устала еще, кости кидая, рука?

Пусть пропадет, кто впервые открыл пьянящие грозди,

Нектаром сладким вина добрую воду растлил!

Сам ты, Икар,435 поделом убитый народом Кекропа,

30 Ведал, как горько для нас благоухание лоз.

Да ведь и ты погиб от вина, кентавр Эвритион,436

Соком исмарским и ты был побежден, Полифем.

Губит вино красоту, и годы вино сокращает;

Спьяну подруга узнать мужа не может порой.

35 О я несчастный! Ее не меняют потоки Лиэя!

Пей! Ты прекрасна: вино вовсе не портит тебя.

В час, как, спустившись, венки над чашей твоей повисают,

В час, как вполголоса ты песни читаешь мои.

Пусть орошают твой стол все шире потоки фалерна,

40 Легче пусть пенится он в кубке твоем золотом!

Но ведь из вас ни одна не пойдет на постель одинокой:

Хочется вам отыскать то, к чему тянет Амур.

Только к тому, кого нет, ваша страсть разгорается жарче:

Долгая близость с одним вас пресыщает всегда.

XXXIV

Кто же доверит теперь красоту госпожи своей другу?

Так вот подруги моей чуть не лишился и я!

Опытом я научен, что честных в любви не бывает:

Редко красавицу друг не для себя достает.

5 Дружбу ломает Амур и кровную связь оскверняет,

Злобно к оружью влечет он даже верных друзей.

Гостем прелюбодей под кров Менелая прокрался;

Не с чужеземцем ли встарь и колхидянка437 ушла?

Как ты решился, Линкей,438 на подругу мою покуситься,

10 Как твои руки, злодей, не задрожали тогда?

Ну, не будь она мне такой постоянной и верной,

Разве ты мог бы тогда так опозоренным жить?

Лучше мечом ты пронзи мне грудь, лучше дай мне отраву,

Только уйди поскорей прочь от моей госпожи!

15 Спутником жизни мне будь, закадычным будь ты мне другом,

Распоряжайся моим ты, как хозяин, добром,

Только постели моей, постели моей ты не трогай:

Даже Юпитер и тот мне как соперник невмочь.

Нет никого, но тогда я и к собственной тени ревную.

20 Глупо. Я знаю. Но все ж в страхе я глупом дрожу.

Все-таки вот почему тебя я, пожалуй, прощаю:

Ты опьянел, от вина твой заплетался язык!

Но не обманут меня ни строгий старик, ни морщины:

Знают решительно все, что за блаженство любовь!

25 Даже и друг мой Линкей хоть и поздно, но все же влюбился;

Радуюсь я, что и ты молишься нашим богам.

Чем же поможет теперь тебе вся Сократова мудрость

Книжная? Или же все знанье путей мировых?

Или что пользы тебе от чтенья афинских вещаний?

30 Старец ваш пылкой любви вовсе бессилен помочь.

Лучше уж музой своей подражай-ка теперь ты Филету439

И не напыщенным снам ты Каллимаха внимай.

Бег не пристало тебе этолийского петь Ахелоя,

Петь, как течет сей поток, страстной тоской удручен,

35 Как во фригийских полях блуждают Меандровы волны440

Лживые и обмануть тщатся свой собственный путь;

Как победил Арион — Адрастов конь говорящий

На состязанье, когда был погребен Архемор.441

Что тебе пользы в судьбе колесницы Амфиарая,

40 В том, как погиб Капаней, теша Юпитера взор.

Брось ты свои слова обувать в котурны Эсхила,

Брось — и руки свои в нежный вплети хоровод.

Тонко обтачивать стих на токарном станке приучайся,

Собственным пламенем ты, строгий поэт, загорись!

45 Ни Антимах, ни Гомер ничем тебе не помогут:

Гордой красавицы взор может смутить и богов.

Но ведь и бык не пойдет под ярмо тяжелого плуга,

Раньше чем крепкий аркан схватит его за рога.

Так добровольно и ты жестокой любви не поддашься:

50 Твой необузданный нрав надобно мне укротить.

Ведь из красавиц никто о законах вселенной не спросит,

Иль о затменьях Луны силою братних коней,

Или останемся ль мы чем-нибудь за Стигийской пучиной,

И не случайно ли бьет молний громовый удар.

55 Ты посмотри на меня, у которого нет ни наследства,

Ни полководцев в роду, ни триумфальных побед, —

Как я царю на пирах, окруженный толпою красавиц,

Тем вдохновьем горя, что так презренно тебе,

Как мне приятно мечтать, во вчерашнем венке отдыхая,

60 Чувствуя в сердце своем меткого бога стрелу!

Пусть же Вергилий поет побережье Актийского Феба,

Пусть воспевает он нам храброго Цезаря флот,

Он, кто брани теперь воскрешает троянца Энея

И воздвигает в стихах стены Лавиния вновь.

65 Римские смолкните все писатели, смолкните, греки: