Лирика Древнего Рима

70 Стыла в лачуге глухой перед пустым очагом;

А похоронный убор был шнурок на вылезших космах,

Краденый, с ветхим чепцом заплесневелым в грязи;

Да на беду мне еще тут залаяла чуткая сука

В час, когда, крадучись, я пальцем засов отпирал.

75 Сводне урною будь посудина с горлом отбитым,

Дикая фига пускай сверху придавит ее.

Каждый, кто любит, кидай на могилу ей острые камни

И непременно еще крепко ее изругай!

VI

Жертву приносит певец: да смолкнут уста перед жертвой,

Пусть пред моим алтарем телка падет под ножом;

Римские ныне венки с плющом да поспорят Филета,

И киренейской струей598 урна да плещет моя.

Коста599 и ладана мне вручите дары всеблагие,

5 Трижды пусть круг шерстяной днесь опояшет алтарь.

Влагой кропите меня, пусть новый алтарь освящает

Флейты слоновая кость, этот мигдонский сосуд.600

Прочь отлети ты, обман, и ветр да развеет опасность:

10 Пусть непорочный лавр путь устилает певцу.

Муза, мы храм воспоем Палатинского днесь Аполлона, —

Вот, Каллиопа, предмет, взоров достойный твоих!

Цезаря песней своей хвалить я буду,601 а если

Цезаря славят — молю, ты, о Юпитер, внимай!

15 Фебова бухта есть, что врезалась в брег афаманский,602

Гул ионийской волны там наполняет залив;

Эта актийская гладь — кораблей твоих памятник, Юлий,603

Путь, где внимателен бог к жарким обетам пловца.

Здесь собрались со вселенной войска: сосновые глыбы

20 Встали в морях; прорекли птицы им разный удел.

Был и другой здесь флот,604 осужденный Тевкром Квирином,

Римские копья — позор! — взятые женской рукой;605

Августа были суда, ведомы Юпитера знаком, —

Их значки уж не раз родине славу несли.

25 Выгнул Иерей наконец ряды двойною дугою,

И отраженных мечей блеск засиял на волнах.

Феб же, Делос забыв, его повеленьем недвижный

(Ветрами гневными был по морю встарь он гоним),606

Вдруг над кормою возник у Августа; новое пламя

30 Вспыхнуло, трижды сверкнув факела яркой дугой.

Он не принес сюда ни кудрей, текущих на плечи,

Ни черепашьей своей лиры, ни песен любви, —

Ликом таким он грозил Агамемнону, внуку Пелопа,

Мертвых из стана дорян к жадным кострам выводил,

35 С ликом таким он рассек Пифона ползучие кольца, —

Змея (смолкали тогда звуки незлобивых лир).

Ныне он рек: «О ты, блюститель вселенной из Альбы,

Август, ты славой затмил предков троянских своих!

Волны смири: земля уж твоя. Мой лук тебе служит

40 И помогает доспех, плечи гнетущий мои.

Родины страх разгони, которая ныне, о мститель,

За корабли, за тебя к небу возносит мольбы.

Если защиты не дашь, то Ромул, воздвигнувший стены,

Встарь увидал не к добру птиц палатинских полет.

45 Дерзостны весла врагов. Латинскому морю зазорно

Парус царицы терпеть там, где начальствуешь ты.

Да не страшит тебя флот, окрыленный сотнями весел

Вражьих: он морем скользит против желания волн.

Хоть на носу кораблей — кентавры, грозящие камнем,

50 Бревен раскрашенных вид не напугает тебя.

В воине силу крушат иль множат — его побужденья,

В деле неправом из рук вышибет совесть копье.

Срок твой настал; высылай корабли: я, время назначив,

Сам лавроносной рукой Юлия флот поведу».

55 Молвил — и луком своим истощает запасы колчана,

Следом за луком его Цезаря копья блестят.

Рим победил, как Феб обещал; а женщине — гибель:

Сломанный скипетр ее мчит ионийская зыбь.

А с идалийской звезды607 восхищается Цезарь-родитель:

60 «Бог я! Я вижу, моя кровь в твоих жилах течет!»

Следом Тритон вострубил, и дружно морские богини

Все рукоплещут вокруг наших свободных знамен.

К Нилу стремится она, злополучная, в лодке поспешной, —

Лишь бы к ней смерть не пришла в день, предрешенный врагом.

65 Боги судили не так! Жене пройти ли триумфом

Путь, где некогда шел пленный Югурта в цепях?

Феб Актийский воздвиг себе памятник здесь, поразивши

Ныне одною стрелой десять ее кораблей…

Пел я довольно войну: Аполлон победитель кифару

70 Требует, снявши доспех для сладкозвучных стихов.

Светлые ныне пиры да начнутся в приветливой чаще,

Нежные розы теперь с шеи да вьются моей,

Пусть заструится вино, что выжато прессом Фалерна,

Пусть киликийский шафран трижды власы окропит.

75 Пусть у поэтов хмельных вдохновение Муза разбудит:

Вакх, под покровом твоим Феб плодоносен всегда.

Пусть вспоминает один покоренье болотных сигамбров.608

Славит Мерою609 другой — край твой, о смуглый Кефей.

Третий споет, как позже на мир согласился парфянин:

80 «Рема значки да вернет; скоро отдаст и свои.

Только затем и щадит еще Август колчаны Востока,

Чтобы своим сыновьям эти трофеи отдать.

Радуйся, Красс, если ты под темным песком еще мыслишь:

Можем к холму твоему мчаться мы через Евфрат».

85 Так проведу я всю ночь за чашей, за песней, доколе

День не зажжет над вином яркие стрелы лучей.

VII

Маны не выдумка: смерть не все за собою уносит;

Над похоронным костром бледная тень восстает.

Мне у постели моей явился Кинфии призрак,

Похороненной в конце шумной дороги на днях.

5 Тяжек был сон у меня; о любви погребенной я грезил,

Холод постели моей царственный я проклинал.

Волосы те же у ней, с какими ее выносили,

Те же были глаза; край у одежды сожжен,

Пламенем был опален на пальце берилл неизменный,

10 И омертвила уста влага летейской струи.