Лирика и сатира

Покуда я медлил, вздыхал и мечтал,
Бродил на чужбине и тайно страдал,
Устав дожидаться меня наконец,
Моя дорогая пошла под ненец,
И стала жить в любви да в совете
С глупейшим из всех дураков на свете.

Моя дорогая чиста и неясна,

Царит в моем сердце и в мыслях она.
Пионы щечки, фиалки глазки,—
Мы жить могли бы точно в сказке,
Но я прозевал мое счастье, друзья,
И в этом глупейшая глупость моя.

* * *

Пока излизал я вам скорбь и печали,
Вы все, безнадежно зевая, молчали,
Но только я в рифмах заворковал,
Наговорили вы кучу похвал.

* * *

Надев сюртучки побогаче,
Гуляют мещане в лесу,
Резвятся в восторге телячьем
И славят природы красу.

И тонут в блаженстве их души;

Цветет романтически дол!
И слышат, развесивши уши,
Как в чаще щебечет щегол.

А мне хорошо в отдаленье,

Я окна завешу сукном:
Бывает порой, привиденья
Меня посещают и днем.

Приходит любовь былая,

Встает из забытых дней,
Садится ко мне рыдая,
И я рыдаю с ней.

* * *

Сырая полночь. Буря.
Деревья скрипят на ветру.
Я, в плащ закутавшись, еду
Один в глухом бору.

И мчатся мечты предо мною,

Опережают коня, —
Как будто на крыльях воздушных
К любимой уносят Меня.

Собаки лают. Слуги

Спешат со свечами во двор.
Взбегаю по лестнице вихрем,
Бряцая сталью шпор.

В благоуханном покое

Мерцанье теплых огней, —
И я бросаюсь в объятья
Возлюбленной моей.

А ветер свистит в деревьях,

И дуб говорит седой:
«Куда ты, глупый всадник,
С твоей безумной мечтой?»

* * *

В этой жизни слишком темной
Светлый образ был со мной;
Светлый образ помутился,
Поглощен я тьмой ночной.

Трусят маленькие дети,

Если их застигнет ночь;
Дети страхи полуночи
Громкой песней гонят прочь.

Так и я, ребенок странный,

Песнь мою пою впотьмах;
Незатейливая песня,
Но зато разгонит страх.

* * *

Не знаю, что стало со мною,
Печалью душа смущена.
Мне все не дает покою
Старинная сказка одна.

Прохладен воздух, темнеет,

И Рейн уснул во мгле.
Последним лучом пламенеет
Закат на прибрежной скале.

Там девушка, песнь распевая,

Сидит на вершине крутой.
Одежда на ней золотая,
И гребень в руке — золотой.

И кос ее золото вьется,

И чешет их гребнем она,
И песня волшебная льется,
Неведомой силы полна.

Безумной охвачен тоскою,

Гребец не глядит на волну,
Не видит скалы пред собою —
Он смотрит туда, в вышину.

Я знаю, река, свирепея,

Навеки сомкнется над ним,
И это все Лорелея
Сделала пеньем своим.

* * *