Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Так что слова Исаева оказываются встроенными в давний идейный спор, который и сегодня актуален как никогда.

В. Ю. Сурков говорит об эпохе 90-х: «Если то, что я описал, есть демократия и если это есть свободное и справедливое общество, то что же такое Содом и что в таком случае Гоморра? Никакой свободы, конечно, не было и в помине. Сейчас многие говорят, что тогда была свобода. Ну разве был свободен нищий человек? Вообще что такое свобода? Помимо того, что это идея, это то, чем вообще-то надо бы пользоваться. Разве может обнищавший забитый человек пользоваться своей свободой?»[154] «Группа Исаева» почти за год до цитированного выступления В. Ю. Суркова перед слушателями Центра политической учебы «Единой России» говорит о том же: «Пятнадцать лет назад молодой российский либерализм провозгласил своим лозунгом свободу. На деле же непродуманные преобразования привели к произволу бюрократов и олигархов (у Суркова — “разбойничья воля” и просто “свинство”. — А. К.), а гражданам дали только одну свободу — свободу выживать»[155].

24. По ту сторону «правого» и «левого»

Таким образом, либералы и социал-консерваторы оказались на грани взаимного анафематствования. При этом и те и другие заверяли однопартийцев (и руководство) в том, что они — за единство партии и фракции в Государственной Думе и ни сном ни духом не помышляют не то что о расколе, но даже о конституировании. В. Плигин: «Мы говорим о единстве “Единой России”; речь не идет о формировании какого-то блока в “Единой России”». А. Исаев: «Мы работаем в рамках партии “Единая Россия” и категорически против раскола партии. При всех разногласиях, а они есть в партии, эти разногласия ничто по сравнению с той пропастью, которая разделяет нас с КПРФ и старыми либералами — СПС и “Яблоком”»[156].

Однако заверений со стороны идейных оппонентов было недостаточно. Слишком высока была цена единства партии. Поэтому было необходимо ввести начавшуюся и сразу набравшую центробежную силу дискуссию в рамки партийной дисциплины и привести оппонентов к согласию и компромиссу. Первую задачу должен был решить Б. Грызлов. В выступлении на заседании Генерального совета 23 апреля Грызлов сказал, что «дискуссия не должна идти в ущерб партийной дисциплине». И потом, высказываясь по существу, попытался вернуть идеологическую составляющую партии в предшествующее состояние: «Есть фундаментальные ценности, которые нас объединяют. Это демократия, гражданские свободы, суверенитет страны с упором на его экономическую составляющую, справедливость и законность. Нам необходимо развитие демократии, отвечающее интересам России… В отношении этих важнейших, основополагающих ценностей мы не можем делиться на “левых” и “правых”. Есть интересы страны, ее граждан, и в их отстаивании мы едины»[157]. Но ведь именно во взглядах на эти важнейшие ценности, в их интерпретации и в их иерархии и выстраиваются «левые» и «правые» взгляды, если использовать старый политический язык. Впрочем, Грызлов делает сильный ход и дезавуирует сами понятия «левого» и «правого»: «Понятия “левые” и “правые” в современном мире, а особенно в России, размываются»[158]. Как тут не вспомнить С. Л. Франка: «Нарастает чувство непонятности, неадекватности, смутности самих определений “правого” и “левого”[159]. А Грызлов продолжает, загоняя оппонентов в ловушку и лишая их риторической внятности: «“Правые” в политике и государственном строительстве могут быть “левыми” в экономике и вопросах социальной поддержки, и наоборот. Зачастую и мы неоднократно это наблюдали, “правые” и “левые” — самоназвания, за которыми ничего не стоит»[160].

И оргвывод: «Поэтому никаких организационно оформленных “платформ”, “крыльев” и “направлений” в “Единой России” не будет. У нас одна общая платформа: интересы большинства российских граждан — наших избирателей. Они голосовали не за “крылья”, а за единую, сильную Россию!»[161] Таким образом, Грызлов предложил вернуться к общенациональной идеологии, в рамках которой, действительно, могут непротиворечиво умещаться и либералы, и социалисты, и консерваторы. Впрочем, в том же выступлении Грызлов дал понять, что ему самому ближе та интерпретация единороссовской идеологии, которая предложена «группой Исаева» и которую авторы определили как «социал-консерватизм». Грызлов заявил, что социально-консервативная политика состоит в комбинации «социальных» и «рыночных» подходов, в осторожном проведении необходимых социально-экономических преобразований.

25. «Суверенная демократия»