Лис "Удача"

— Понятно, — протянул исследователь, мало соображая, хорошо это или плохо. Перевел луч в сторону, и замер. Он не мог сразу сказать, что его смутило, однако сердце уже екнуло. Александр тупо всмотрелся в висящее на вбитом прямо в стену гвозде тряпье. Что бы это ни было, оно никак не вязалось с семнадцатым веком. Протянул руку и пощупал сырую, простеганную ткань.

Прямо перед его носом висела телогрейка. Синевато-серая в искусственном свете, она, тем не менее, была совершенно реальна.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — выдохнул Лис, ослабив нажим на кнопку. Мир вновь погрузился в темноту.

Присел на ослабевших ногах и попытался успокоиться.

— Мать-перемать, что же это за такое?.. — выдохнул, зябко поведя плечами, он: «Выводы можно сделать следующие: Либо треклятый артефакт поменял свои свойства и меня перенесло лишь в пространстве. Либо? Либо все же выбросило из настоящего времени и опустило где-то помимо вожделенного периода светлейшей Елизаветы Петровны. Логически рассуждая, это может быть только наше время. Уж больно характерный дизайн у знаменитого предмета верхней одежды. А вот относительно места, тут, как говорится, возможны варианты».

— Тьфу, — с горечью сплюнул Саня. — Ну что ему стоило? — в расстройстве слегка пристукнул об пол зажатым в руке артефактом. Замер и вдруг услышал, как в противоположном углу кто-то тяжело вздохнул. Перепугано вдавил кнопку и направил лучик импровизированного фонарика в сторону звука.

Сидящий у стены человек приоткрыл глаза и еле заметно поморщился.

— Гаси… — прохрипел он, заслоняясь ладонью. — Как это я задремал, не слышал. Что, пополнение? — мужик сипло вдохнул и закашлялся тяжелым, прерывистым кашлем.

— Ты кто? — сипло прошептал Лис. Мысли спутались.

— Кто-кто, дед Пихто, — отозвался мужичок сварливо. — А ты как думаешь? Такой же, как и все. Мамкой с папкой сделанный.

— Да я… — смутился Александр. Он замолчал, не зная что и сказать.

Сосед сжалился и кхекнул: — Светило у тебя хитрое. Немецкое, поди?

— Почему немецкое? — удивился Лис, уже на автомате.

— Гансы мастера такие штуки мастырить, — пояснил из темноты голос. — Фонарики у них не чета нашим. Да ладно, ты не тушуйся, нам с тобой уже чего друг на друга коситься. Все одно попали.

— Куда попали? — понимая, что выдает себя, произнес Александр.

— Не куда, а за что, — наставительно отозвался сосед. — За язык, понятное дело. Я вот сдуру ляпнул, а ты уж не знаю как, может, с умыслом, это тебе на следствии предъявят. Аль и не скажут.

— Слушай, я, правда, немного не в себе, — попытался хоть как-то отыскать логическое объяснение собственного непонимания Лис. — Головой долбанулся. Вон, шишка какая, все отшибло, — уже привычно импровизировал он. — Какое хоть число-то, скажи, добрый человек, а?

— Ну а я знаю? — вновь закашлялся собеседник. Сплюнул и нехотя произнес: — Двадцатое, или девятнадцатое, число будет.

— Что ж мне из тебя, клещами тянуть? — огорченно засопел Александр. — Ну, народ.

— Давай так, — он решительно выдохнул. — Полную дату скажи и не удивляйся. Если хочешь, можешь считать меня сумасшедшим.

— Ого, — мужик шевельнулся. — Ты хоть лицо тогда освети. А то, может, и впрямь… — он не закончил.

— Хорошо, — согласился Саня, тихонько снимая с гвоздя противно воняющий плесенью ватник. — Только в обмен. На дату.

— Да пожалуйста, — усмехнулся из темноты человек. — Двадцатое декабря одна тысяча девятьсот сорок первого года. Устроит? Эй, ты чего замолчал, придурок?

— Да-да, сейчас. Фонарик отыщу, — пришел в себя от известия Лис. — Ага, вот.

Он нажал кнопку и осветил свое лицо. Запахнутая телогрейка прикрыла ворот.

— Молодой… — констатировал человечек. — А чего не на фронте?

— Кхм, — Александр поперхнулся. — «Вот называется «с огня да в полымя». Из одной переделки вырвался и, похоже, в другую угодил».

«Сидеть в одном подвале с «врагом народа», или как их тогда называли, без документов. Ой, караул».

Уже не думая о маскировке, отозвался: — Не взяли, по происхождению, — ляпнул первое, что пришло в голову. — Да и сидел.

— Понятно, — похоже, ответ сокамерника удовлетворил.

У нас тоже в колхозе конюх Смирнов, Макарка, из поповичей, да еще сам раскулаченный. Первым в военкомат пошел, добровольцем. «Нет, — говорят, — не положено». Так его бабы в селе дезертиром дразнят.

— А чего сидел? Политический? — заинтересовался сосед.

— Да какой там… — решил сказать правду Лис. — Уголовные статьи. Карманник.

— Тебя как звать-то? — нарушил молчание он.

— Михайло, — произнес сосед, — а тебя?

— Александр я, Лисом кличут, — Санек, лихорадочно обдумывая ситуацию, на ощупь пожал шершавую ладонь. — Значит, говоришь, за язык арестовали, — припомнил он слова приятеля по несчастью.

— Ага, — словоохотливо пояснил Михаил. — Ляпнул не подумавши, а счетовод, собака, и донес. Меня в правление вызвали, а там уже полномоченный сидит. Из-под фуражки глазенками буровит. «Поехали, — говорит, — Михайло. В город».