Лис "Удача"

Возле одного из них остановился и, перебросившись парой слов с выглянувшим на шум из будки часовым, протянул тому маленький листок.

— Пошел, — ткнул пальцем второй немец в Лиса и открыл замок. — Вперед.

Саня подмигнул нечаянному спутнику и шагнул внутрь барака.

Увы, теплом тут и не пахло. Полутемное, вонючее, словно последняя пересылка, помещение встретило нестройным шумом сотен голосов. Плотно прижав кое-как утепленную рваньем дверь, Александр всмотрелся.

Нары с двух сторон, а в проходах большие, сделанные из бочек, печки. Трубы, уходящие вверх, а вокруг печек, словно сбитые в монолитную массу, сидят люди.

Пытаясь согреться, они как можно ближе придвинулись к едва теплым бокам буржуек и друг к другу.

«Попал, — с тоской понял Лис. — Бывает хуже, но я не встречал».

Он поморгал, привыкая к полумраку, и осторожно прошел вперед.

— Привет, славяне, — поздоровался Александр. — Давно тут сидим? Кто в хате за старшего?

Настороженная тишина повисла в бараке.

Нужно ли говорить, что встретили его жизнерадостное приветствие вовсе не ответными шутками. Толпа пытающихся отогреться людей замерла, тревожно глядя на него.

Александр вздохнул и принялся обживаться. Впрочем, ничего другого, кроме как попытаться втиснуться в человеческий монолит. Увы, спрессованные тела расступаться не желали.

«Грустно, девицы, — расстроился Александр. — Так я, пожалуй, до утра дуба нарежу». Он посмотрел на плотно закрытую дверь.

«Хотя, думаю, небольшая шутка мне простится», — он присел на краешек нар и затих. Не прошло и пары минут, как барак наполнился тихим шелестом переговаривающихся людей.

Прошло минут десять, сидящие у огня уже вовсе позабыли о непонятном происшествии.

— Хальт, — Голос от дверей прозвучал пугающе грозно и раскатисто. — Нихт шляфтен, швайне, — Малопонятные слова звучали с непередаваемыми, командными интонациями. Люди вновь замерли и уставились на вход.

Кто-то пытался встать, кто-то, наоборот, неприметно отползти в глубину барака. Однако, так или иначе, монолит оказался разрушен.

Пока недоумевающие заключенные пытались осознать, чего ожидать им от этого грозного голоса, Лис, невидимый в глубине лежаков, пробрался в середину барака и ввинтился в толпу. А еще через несколько секунд занял место почти возле самой печки.

— Вот и ладненько, — пробормотал он, прижимаясь рваной телогрейкой к обжигающей поверхности бочки. «Главное — ночь пережить, а там видно будет», — решил он, присматриваясь к угрюмым лицам соседей.

По всему выходило, пассажиры собрались с бору по сосенке. Красноармейцы с сорванными петлицами, гражданские в непонятном тряпье. Попадались и офицеры.

«Похоже, в отстойник гребут всех подряд, — рассудил Лис. — Только, вот, что это за разделение? Почему колхозника в третий, а меня сюда?»

Но вскоре согрелся и, выбросив из головы мысли о будущем, задремал. Утро встретило грохотом сапог, истошными криками ворвавшихся в барак немцев. Понять можно было только одно: ночевка окончилась, а их просят покинуть спальное помещение.

Выгнав во двор, выстроили в две шеренги. Темнота морозного утра к веселью не располагала. Пленные стояли, переминаясь на хрустящем снегу, и осторожно косились на шеренгу немецких солдат, вооруженных автоматами. Судя по добротной амуниции, конвоиры никак не могли быть простыми пехотинцами.

Александр всмотрелся и разглядел на рукаве у ближайшего шеврон с короткой аббревиатурой «CD». Ожидание закончилось с появлением нескольких офицеров.

Один из них, очевидно, старший по званию, выслушал доклад командира конвоя и коротко кивнул стоящему рядом с ним плюгавому мужичку.

— Слушать всем, — проорал тот на русском языке. — Вы находитесь в сборном пункте гражданских лиц и военнопленных, задержанных в зоне прифронтовой полосы. Сейчас будет ваша проверка и колонной по десять человек в каждой вы пойдете вон к тем палаткам. Переводчик указал в глубину двора, где, и впрямь, виднелось несколько брезентовых куполов: — Заходить по двое. На вопросы отвечать четко, говорить, когда разрешат, из строя не выходить. Кто нарушит, будет наказан.

Короткий инструктаж закончился. Офицер, брезгливо отворачиваясь от стоящих в строю пленных, ушел, а конвойные, под руководством все того же коротышки в сером пальто, погнали арестованных вперед.

«Ну что? — Александр привычно шагал в строю и рассуждал. — Или я чего-то не понимаю, или сейчас начнут активно склонять к измене родине. Но, сперва, проверка. Хорошее кино, а как меня проверить?» — он задумался и ткнулся в спину остановившегося перед ним солдатика в длинной шинели, но без ремня.

Очередь тянулась медленно. Слегка придя в себя, соседи начали негромко переговариваться, костеря немцев и живо интересуясь, намерены ли эти суки их кормить.