Лиса. Личные хроники русской смуты

Тут и другие мамаши, удобно расположив детишек у груди, подключились к разговору, принялись успокаивать молодую неопытную маму, уже вполне искренне реагируя на ситуацию. Лиса немного успокоилась. Обида постепенно отступила, но её тревожное послевкусие осталось. Лиса то и дело вздыхала, завистливо поглядывая на кормивших малышей женщин. Именно из-за него, этого послевкусия, она чувствовала себя среди них чужой и одинокой, даже лишней. И это несмотря на то, что тоже прошла через все испытания!

По молодости и неопытности ей казалось, что самое сложное уже позади.

Наивная… Всё только начиналось.

Живот нестерпимо тянуло, то ли от холодной грелки со льдом, то ли от позыва в туалет. И что ей теперь в этой ситуации делать? Опять приставать к соседкам с вопросами? Но они и так добры к ней чрезвычайно и уже достаточно привнесли ясности и разгадок в мир местных странностей. Хватит выглядеть дурочкой! Теперь сама. Всё сама.

Лиса поднялась с постели. Как тут всё несуразно устроено — чуть ли не до дыр застиранная ночнушка до пят, а поверх неё — халатик много выше колена. Но так, вроде, у всех…

Вот и учись теперь всему непонятному, а как это делать, если даже ходить тяжело? Голова безбожно кружилась, и это неприятное обстоятельство очень мешало сосредоточиться.

Выбраться в туалет ей не удалось. В палату, толкая перед собой непонятного вида каталку, зашла одна из медсестёр и устроила Лисе промывание швов и серию уколов в живот. Прямо на месте. Странно. Ей казалось, что для таких дел существует процедурный кабинет. Происходящее смущало Лису, но, слава Богу, никто на неё не смотрел. Надо полагать, такое здесь не было в диковинку.

— А это зачем?.. — всё же уточнила она.

— Руки убери!!! — но глаза у медсестры из-под нахмуренных бровей добрые, располагающие.

— А ребёнка мне принесут?.. Покормить?..

— Конечно, принесут. У тебя, деточка, всё нормально. Ты пока отдыхай и расхаживайся понемногу. А за ребёночка не волнуйся. Всё будет хорошо!

— А где он?

— В детской. Спит, как все.

— Тётя… а если молоко ещё не пришло, что делать?

— Так ему ещё рано быть. Оно, при первых родах, только на третий день появится. А пока просто прикладывай к груди, пусть привыкает.

— Но ведь он голодный будет!

— Не будет! Их в детской глюкозой поят.

— Как? — удивилась Лиса. — Из чего поят?!

— Из соски.

— Из соски?! — ужаснулась она, и в памяти тут же всплыло однажды услышанное, что если ребёнок первой попробует соску, то грудь уже не возьмёт в жизни…

«Ну вот, испортили мне сына…»

Вскоре малышей увезли, и заскучавшая Лиса поковыляла в коридор.

Расхаживаться, как посоветовали.

Три часа, до следующего кормления, поначалу казавшиеся бесконечно долгими, пролетели мгновенно. Из детской снова начали вывозить детей, — надо скорее мчаться в палату! Боже мой, через пару минут встреча состоится…

Когда подали её сына, Лиса оробела и впала в неописуемую слабость, и оттого побоялась взять его на руки. Суетясь и волнуясь, взбила подушку и жестом показала, чтобы её ребёнка положили сюда, рядышком с ней. Сын спал, а она никак не могла насмотреться на него. Любовалась и удовлетворённо вздыхала: симпатяга получился, безусловно — симпатяга! Глаза невольно увлажнились… Лиса по очереди потёрла их тыльной стороной ладошки и, немного успокоившись, принялась придирчиво рассматривать своего малыша.

Так… Непонятное пятнышко с пухлой щёчки бесследно исчезло. Это хорошо. Но почему-то совсем нет бровей — так, видимость какая-то… А остальное? Всё ли в порядке? Нестерпимо захотелось развернуть сына и осмотреть его и там, под скрывающей тело пелёнкой, но она побоялась, что не сумеет спеленать его такой же аккуратной куколкой, и поэтому не стала рисковать. Лишь приподняла с лобика пелёночку, рассмотреть волосики.

Больше всего её умиляли яркие выразительные губки малыша. Глазки он не открывал, упрямился. Какого же они цвета?! Так хотелось, чтобы голубые… Как у Саши… Едва касаясь, она поглаживала своего спящего сыночка, замирала от восхищения, гордилась собой, соглашаясь внутренне, что такое счастье стоит и страданий, и мук, и невыносимой боли.

Ещё как стоит!

Вскоре детей стали забирать. Как же так… Почему так быстро?

Расставание оказалось сложным… Невозможно понять, смириться с тем, что твоим собственным ребёнком распоряжаются другие. А ты здесь — вроде как никто. Пустое место.