Лиса. Личные хроники русской смуты

В старом удостоверении появилась новая запись о том, что старший лейтенант Боискас А.В. заключил контракт с Вооружёнными Силами Республики Азербайджан и принял азербайджанскую же присягу. Это было логично – раз вступил, то тут же принял. «Куда влез, тем и пахнуть будешь!» – говаривала по схожим поводам воспитывавшая Сашку бабушка. Немного поизумлявшись тому, что такая присяга появилась в природе, Сашка выпал в окончательную прострацию. Во втором удостоверении обнаружилось аж целых три ещё более невероятных записи: первая – о том, что новое удостоверение выдано Сашке взамен старого, пришедшего в негодность; вторая гласила, что, согласно Приказа Министра Обороны Российской Федерации, старшему лейтенанту Боискасу А.В. досрочно присвоено воинское звание капитана. Всё в этой записи выглядело чин по чину: даже училищная печать, номер и дата приказа присутствовали. Последняя соответствовала вчерашнему дню. Третья запись свидетельствовала о том, что капитан Боискас А.В. исключён из списков БВВОКУ по причине убытия к новому месту службы в город Ульяновск Приволжского военного округа, и в связи с назначением командиром батальона гвардейской мотострелковой дивизии. Номер дивизии в записи наличествовал, а вот даты приказа о назначении не было. Впрочем, даты, когда была сделана эта запись, – тоже не наблюдалось.

Есть такое понятие, удобное в некоторых специфических случаях: «открытая дата». Похоже, это был именно такой случай. Специфический.

Вербовка – это когда тебе делают специфическое предложение, от которого ты не можешь отказаться.

– Можете мне и дальше не верить, но и Приказ Министра обороны, и бланк удостоверения личности, и ваше назначение на должность комбата во внутренний округ – всё, даже печати на всех документах – подлинные, – сообщил Холёный и ухмыльнулся. – Настоящие американские доллары творят подлинные чудеса. Ну что, продолжим?.. Кроме этого, здесь, в папке, имеется полный комплект проездных документов к новому месту службы на вас и вашу семью, а также воинское требование на пятитонный контейнер для перевозки домашних вещей.

И эти документы – тоже подлинные. Разве что без дат выписки. Даты вы проставите сами. Справитесь?

– Трогательная забота… – кивнул Сашка. – Главное, что совершенно бескорыстная. Или я теперь что-то должен? Наверное, надо прослезиться и упасть на колени? А потом в исступлении целовать руки и рассказывать как я теперь счастлив?

– Не паясничайте! – недовольно поморщился Холёный, жестом останавливая шагнувшего, было, к Сашке телохранителя. – Вам не идёт. Всё куда проще и прозаичнее. Сделаете то, о чём вас попросят, получите весь комплект ваших бумажек и катитесь на все четыре стороны! Мы вас не знаем, вы – нас!

– И о чём же вы меня попросите?

– О! Это сущая безделица! Надо будет отбить у армян Шушу.

– Армяне взяли Шушу? – удивился Сашка. Он почему-то считал неприступным этот, живо напоминавший ему Брестскую крепость, город.

– Пока не взяли… – забарабанил пальцами по столу Холёный. – Но на днях возьмут…

– Ясненько… – вздохнул Сашка. На самом деле он ничего не понял, кроме того, что вся эта история дурно пахнет. – И сколько там, в Шуше, будет армян?

– Это не важно, – поморщился Холёный. – Десять или двенадцать тысяч вооружённых чем попало резервистов. Сброд, а не солдаты. Дело в том, что на днях в Азербайджан прибывает полторы тысячи добровольцев из России. Десантники с реальным боевым опытом. Четыре батальона так сказать «интернационалистов». Вы будете ими командовать.

– Старлей – целым полком десантуры?.. – иронично скривился Сашка.

– Не полком, – усмехнулся Сашкин собеседник. – Примете сводный батальон. С батальоном справитесь?

– А если я прямо сейчас пошлю и вас, и ваши предложения на хрен? – поинтересовался Сашка.

– Тоже решение, – кивнул Холёный и, развязав ещё одну папку, предъявил оторопевшему Сашке стандартный листок боевого донесения. С угловым штампом, исходящим номером и круглой гербовой печатью. В донесении начальник БВВОКУ извещал вышестоящее командование о том, что старший лейтенант Боискас А.В. дезертировал с места службы и, согласно показаниям пребывающей в отчаянии супруги, бросив семью, убыл в самоопределившуюся Литву. – Тогда мы дадим ход этой бумаге.

– Сволочи! – вздохнул Сашка.

– Не без этого, – улыбнулся Холёный. – Не обижайтесь, – почти участливо посоветовал он. – Мы с вами простые люди, а поэтому не будем усложнять ситуацию сверх того, как она сложилась!

«Непростые люди любят прикидываться простаками…» – вспомнил Сашка. Правда, кто это сказал и в связи с чем, вспомнить не удалось и, наверное, поэтому, он ничего не сказал, а лишь скептически хмыкнул.

Неверно понявший его реакцию Холёный, похоже, других тузов в рукаве больше не имел, и поэтому решил апеллировать к здравому смыслу.