Лиса. Личные хроники русской смуты

– Не обижайтесь, – повторил он. – Так уж вышло, что вас сначала предали, а потом продали, – и, вспомнив таки ещё обо одном тузе, встрепенулся. – Здесь, в портфеле, у меня ваше личное дело. Оба экземпляра. Даже заверенная служебная характеристика имеется. Не желаете ознакомиться?.. – и, с удовлетворением наблюдая за реакцией собеседника, чуть ли не по-отечески посоветовал: – Эх, Александр, Александр… Говорят же вам, не воюйте с ветряными мельницами, будьте реалистом. Времена поменялись. Война – это теперь такой бизнес.

– А вы тут, конечно, кем-то вроде главного бизнесмена? – скривился Сашка.

– Вроде того, – улыбнулся Холёный. – Так что вы решили? Договоримся?

– А если вас и ваши предложения пошлют на хрен эти самые «интернационалисты»? В полторы тысячи глоток разом? Им вы тоже комплект подлинных документов приготовили?

Против ожидания, Холёный не смутился. Некоторое время он молчал, разглядывал Сашку и безмятежно улыбался. «Словно Джоконда в ответ на вопрос супруга: „Куда получка делась, лахудра?!“» – подумалось Сашке. Но, похоже, Холёный имел ответ и на этот вопрос.

– Помните, вы как-то цитировали Плеханова?.. Не к месту, кстати, была цитата. У него есть высказывания куда удачнее и актуальнее. Более соответствующие случаю. Вот, к примеру: «Чем глубже проникает в человеческую душу индивидуализм, тем прочнее укрепляется в ней страх смерти». Не слышали?.. А зря!.. Замечательная мысль! Так вот, ваша задача – объяснить каждому из господ интернационалистов, что теперь они никому не нужны и каждый сам за себя. И что обратного хода у них нет. Вы, кстати, слышали такой термин – «заградотряд»?.. Ну и замечательно!.. Приятно иметь дело с интеллигентным и эрудированным человеком! Так вот, если что, покрошим на шаверму. А будете толково командовать, у каждого из них будет шанс остаться в живых и вернуться домой. Отобьёте у армян город – всех отпустим. Даже вас.

– Я должен посоветоваться с мужиками.

– Советуйтесь, – Холёный взглянул на часы. – Полтора часа вам хватит?

– Вполне, – кивнул Сашка.

– Ещё какие-нибудь пожелания будут?

– Хочу креститься! – из чистого противоречия брякнул Сашка и иронично усмехнулся, увидав, как взметнулись вверх брови его собеседника.

– Хорошо… Только, боюсь, католического священника мы вам не найдём… Вы ведь католик?

– Давайте православного!.. Так даже лучше… Я – русский офицер!

Холёный только хмыкнул, но, взглянув на затвердевшие Сашкины скулы, комментировать его слова не стал.

– Завтра вас отвезут в Зараслы. Обустроитесь, осмотритесь. Через неделю примете личный состав, распределите его по подразделениям и, если останется время, организуете боевое слаживание или учения. Не суть, на ваше усмотрение. Патронов, сами понимаете, вам пока не дадут. Но, не унывайте! Как там в таких случаях у господ военных говорят? «Пеше по-конному» можно кувыркаться до одури! Договорились?.. Вы свободны!.. И, кстати, можете оставить своё старое удостоверение себе. В качестве казусного раритета. Так сказать, на долгую память… Напоминаю, на принятие окончательного решения у вас осталось ровно полтора часа и ни минутой больше. Вам всё ясно?

– Ясно… – отрешённо кивнул Сашка и, захлопнув испорченное удостоверение, спрятал его в правый нагрудный карман. Подальше от сердца и отдельно от ещё не дописанного письма.

Чувствовал он себя хреново.

Словно винтик, который, срывая шлицы, непонятно за какие грехи с остервенением закрутили в чужое причинное место.

По самую шляпку.

– Хрен вам, сволочи! Ровным слоем по всей морде! – упрямо пообещал он, прикидывая свои изменившиеся шансы.

2002–2003 гг. Гобустанская тюрьма. Материалы судебного процесса в отношении бывшего министра обороны Азербайджана Рагима Газиева