Лиса. Личные хроники русской смуты

В голову лезут разные мелочи, ещё полгода назад казавшиеся второстепенными и несерьёзными… Теперь только диву даюсь – столько в них тепла и смысла!.. И как я этого раньше не видел?.. Помнишь, когда делал тебе предложение, сказал, – «Забирай меня»? – а ты тут же ответила: – «Беру». Я не шутил: свою свободу я отдал вам с Сашкой.

Понимаешь, абсолютной свободы от всего и всех не бывает. Как не бывает любви только для себя. Любовь и свобода – продукты без самостоятельного смысла: капризные и скоропортящиеся. Они только тогда имеют смысл, когда нужны кому-то ещё. Не тебе. Кому-то другому. Когда, завоевав их, отдаёшь тем, кого любишь. Без остатка.

Сами по себе они никому не нужны.

Одиночество никогда не бывает счастливым. А потому свобода, она всегда «для чего-то» или «от кого-то». Другой свободы в человеческой истории не случалось. А, значит, отдавать надо всё, ибо дать половину – это всё равно, что не дать ничего. Отдавать – значит реализовывать себя и свою свободу. Ты тогда сказала «беру», и я захлебнулся от счастья. Мы стали одним счастливым целым. Я сначала почувствовал это интуитивно, а сейчас – осмыслил и понял… У меня изменилось восприятие жизни. Появились ориентиры, возник стержень – я стал по-настоящему взрослым. Но чтобы принять такие изменения, надо сначала к ним привыкнуть.

Без осмысленной, устоявшейся привычки и родившихся из сомнений взглядов – не бывает правильного восприятия реальности. А, значит, и самой реальности не бывает. Её не может быть за пределами понятий «нужен» и «полезен». Дело в том, что жизнь имеет смысл только тогда, когда у неё есть достойная мотивация. Наше настоящее – это, прежде всего, мотивация. Всё остальное – примитивный эгоизм и самообман. Любить только себя – глупо, а быть нужным своим любимым – и есть счастье. Настоящее и большое. Большего не бывает. В примитивном существовании «назло врагам» смысла мало. Даже в мести – лишь один мёртвый пепел и ни крупинки счастья.

Свершившаяся месть убивает душу, но отомстившему кажется, что она успокоилась…

На самом деле она умерла.

...

Справка о том, на что на самом деле обижаются министры

Рагим Газиев, обвинённый в присвоении государственного имущества в размере полумиллиона долларов и 25 миллионов российских рублей, приговору военного суда не удивился. Удивился он озвученным судом цифрам. Он даже обиделся. А, обидевшись, ни много ни мало обвинил государственный аппарат Азербайджана в некомпетентности, а его следствие – в неумении считать. По словам Газиева, инкриминируемая ему сумма хищений должна была составлять не менее 1 млн. 730 тыс. долларов.

Рагим Газиев крал, но не стеснялся этого.

Он этим гордился!

Утро 22 апреля 1992 года. Республика Азербайджан. Палаточный лагерь в окрестностях Зараслы

Ранним утром лагерь разбудил пронзительный звук горна, заливисто трубившего побудку. «Вставай, вставай, к оружью успевай!!!.. Вставай, вставай… К оружью… успевай…»

Проснувшиеся десантники не торопясь выглянули наружу, оценить обстановку, и обнаружили посередине каре, образованного ровными линиями лагерных палаток, пятерых худощавых офицеров, обутых в новенькие берцы и одетых в незнакомую камуфлированную форму без знаков различия. Рядом с офицерами нервно переминался довольно молодой священник в несколько помятой рясе. Офицеры стояли неподвижно. То, что все они, кроме священника, профессиональные вояки, и при этом не относятся к рядовому составу, было ясно с первого взгляда. По осанке и манере держать голову, по взглядам…

В любой армии офицеров видно за версту.