Лиса в курятнике (СИ)

- Назовешь имя? - Святозар одарил его предупреждающим взглядом.

- Митенька, - с непонятной нежностью произнесла умершая. - Мой Митенька... князь Навойский...

...в покоях было чисто.

Прохладно.

И... и не спалось. Лизавету препроводили в них, честь по чести, а после, превежливо распрощавшись, оставили в одиночестве. И верно, подразумевалось, что она этим одиночеством сполна насладиться, или, хотя бы проявит толику благоразумия, переоденется и уляжется в постель.

Переодеться она переоделась.

И ванну приняла.

И даже влезла в ночную рубашку, из тех, подаренных тетушкой, которые были мягки и целомудренны. И вернувшись в покои отчего-то не удивилась, увидев княжну Таровицкую, которая сидела на кровати и перелистывала блокнотик.

- Наконец-то, - сказала та, блокнотик захлопывая. - А я уж начала бояться, что ты до утра не вернешься...

- Как...

- Обычный маячок. Волос твой у меня имелся, остальное - мелочи.

Княжна выглядела совершенно по-домашнему, разве что поверх ночной рубашки, к слову, тетушку она бы порадовала должной мешковатостью и закрытостью, набросила байковый халатик.

- А... - только и нашлась Лизавета. - Что ты... вы... тут... зачем?

- Доклад, - мрачно произнесла Таровицкая. - Не забыла?

Вот про доклад, который предстояло сделать завтра, Лизавета как раз-то и забыла напрочь.

- Мы кое-что там набросали, но... у нас с Одовецкой... не самые теплые отношения, поэтому... работа несколько не заладилась.

- Поругались?

- Немного.

- Сильно?

Таровицкая махнула рукой, мол, как тут поймешь, сильно или нет.

- Еще и дед приехал, - пожаловалась будто бы. - Вот я ему говорила, чего потерял? У него здоровье слабое. Сердце опять же... а он примчался... толку с того не будет.

- Что там случилось? - Лизавета споро плела косу.

И халат у нее имелся, однако вида столь затрапезного, что надевать его во дворце казалось по меньшей мере кощунством.

- Случилось... что случилось, того не изменишь, - Таровицкая поднялась. - Так ты идешь? Еще эту... блаженную вытащить надо.

Идет.

Что ей остается? Тем паче, все одно не спалось.

И беспокойно было... и не отпускало чувство, что кто-то и отнюдь не Таровицкая, за Лизаветой наблюдает. Зачем?

...Лизавета даже остановилась в коридоре, огляделась.

Никого.

Ничего.

А чувство... бывает. Нервы же... нервы, они с любой девицей бывают.

Глава 36

Глава 36

- ...а я предлагаю организовать службу скорой помощи... скажем, целители и маги, которые в случае бедствия помогают людям. Это просто возмутительно, до какого состояния детей запустили! Да у них все, считай, с рахитом. Есть чахоточные, больные тифом... некоторым уже не помочь, - как ни странно, Одовецкая к появлению ночных гостей отнеслась весьма спокойно и даже предложила остаться в ее покоях, благо, были оные в достаточной мере просторны.

Спорить с нею не стали.

В покоях княжны Одовецкой остро пахло травами, особенно полынью, что навевало не самые приятные мысли: полынь сыпали от клопов. Но не может же такого быть, чтобы во дворце и клопы водились? Нет, дело в склянках.

Или в мешочках, которые висели, прицепленные к гардинам цвета лосося.

Или вот в черном целительском кофре, широко распахнувшем пасть... в склянках и скляночках, в фарфоровых ступках и каменном пестике, отложенном в сторону. В зельях, которые княжна, презрев всякие правила - а они должны были существовать - готовила прямо в комнате.

Здесь же и чай поставила.

Как чай.

Спиртовка. Толстостенная колба, закрепленная на штативе. Вода. Травки... и мрачный взгляд, в котором виделось подозрение. Пожалуй, в любом каком случае Лизавета не рискнула бы этакий чаек пробовать. Но тут...

- Погоди ты с отрядами, - Таровицкая постучала блокнотиком по коленке. - Нам надо решить, что делать с людьми...

- А что с ними делать? Тяжелых госпиталь примет, с остальными я разобралась с большего... надо будет только следить, чтобы антисанитарию не разводили. И порошок против клопов раздать. Блох вычесывать, а лучше головы налысо обрить.

- Как каторжанам? - усмехнулась Таровицкая, принимая чашку с травяным отваром. - Думаешь, согласятся?

Одовецкая удивленно моргнула.

- Это вопрос здоровья.

- В том и беда целителей, что кроме здоровья вас мало что интересует. Ты вылечила и молодец, конечно... но дальше что? Пусть помирают, главное, чтобы здоровыми?

- На самом деле проблем несколько, - Лизавета решилась подать голос. - Жилье и работа. Будет место, где жить, будет возможность трудиться и получать деньги, они сами устроятся наилучшим для себя образом. Но...

Таровицкая сунула ворох мятых бумажек.

Списки, стало быть.

И надобно просмотреть. Большей частью женщины, пусть и крепкие, горного народа... это и плохо, такая кровь в городе приживается с трудом. Да и какая работа тут сыщется?

- Допустим... можно договориться с мастерскими, чтобы взяли детей на обучение... - Таровицкая крутила чашку и принюхивалась. Отраву выискивает? - Только... ученикам живется не сладко, даже тем, за кого платят. А мы сможем заплатить?

- Я - нет, - сказала Лизавета. - Разве что рублей пятьдесят...

...потому что ей жаль детей, но сестер еще жальче.