Лисье время

– Раздевайся, Ляля, валенки и варежки, как обычно, на батарею, а шубку я сама на плечики повешу.

Ляля раздевается, шлёпает на кухню – Ляля и носки зачем-то сняла, и колготки. Всё в машинку, в стиралку!

Поля не видно, колючий снег не падает, а завихряется, как вода, когда спускается в ванне. «Метель, – проносится в голове. – Бабушка Метелица!» Ляля подбегает к ванной и кричит:

– Бабушка! Метель! Метель!

– Прекрасно, – отвечает почти спокойный, почти совсем обыкновенный голос бабушки. – Значит, заметёт следы преступления. Это подарок нам, Ляля, на Рождество.

– От кого?

– От кого-то.

– Деньги от этого кого-то?

– Нет, Ляля. Деньги мои. Я тебе потом объясню.

Глава девятая Пятая голова

Ночью Ляля часто просыпалась от страха. Ей мерещились кровавые клыки, пасти, маленькая противная собачка подпрыгивает и кусает бабушку – тень кидается на собачку, вот она, разорванная надвое, волочащая задние лапы, пропадает под новой, накрывающей её тенью. Седые когтистые лапы маячат на песочном норковом мехе, сверкает блёстками юбка на бабушке. «Бабушка! Это тебе лисы принесли такую юбку?» – спрашивала Ляля во сне. Просыпается Ляля в кровати у бабушки, занавески пропускают свет, в соседней комнате бурчит телевизор, раздаются звуки такой родной, сто раз слышанной, разученной и спетой на все лады рекламы… Шоколадные батончики… Ляля мечтает питаться только ими, но бабушка показала лисью печень в бутыли, это кусок мяса – только и всего. Бабушка сказала, что печень вырождается, если питаться шоколадками.

– Ты хочешь, чтобы у тебя печень не росла?

– Я хочу расти!

– Лучше, Ляля, поменьше есть сладкого. – Бабушка долдонит это постоянно. – Мама твоя тоже любила шоколад, мороженое, и вот теперь…

Ляля ничего не понимала: что теперь, чего теперь с мамой не так? Всё время взрослые что-то скрывают, сюсюкают с тобой, а иногда ляпнут та-акое, думая, что ребёнок ещё не понимает, собственно, чем Ляля и пользовалась. Бабушка как раз не из таких, бабушка с Лялей как со взрослой, она так привыкла в зверохозяйстве, Ляля для неё как бессловесное лисье создание. Бабушка к детям относится как к щенкам, она боится бешеных детей, агрессии, она отбраковывала таких лис, они шли прямиком в товарные, никогда не попадали в племенные, бабушка старалась избегать и таких людей, всегда сжималась рядом с ними – Ляля чувствовала это по своей руке, которую стискивала бабушка, когда на горизонте появлялся кто-то нежелательный, да хоть бы сама Потоцкая. Теперь всё ясно. Бабушка врёт, как и все остальные взрослые. Интересно, врала ли она лисам? Конечно, врала, лисы человечий язык не понимают, реагируют на интонации. Лёжа сейчас в бабушкиной комнате, Ляля переживала очередное предательство. У бабушки были деньги. Много денег. На трёх Медузиков точно хватило бы, и ещё все шоколадки из рекламы можно скупить на сто лет вперёд. Вчера вечером, после произошедшего, когда они с бабушкой пили чай с успокаивающей травой, Ляля спросила о деньгах.

– Это были мои похоронные, – сказала бабушка.

– Как это?

– Вот я умру когда, то деньги нужны будут. На гроб, на могилку.

– Бабушка! Тебе позвонили и сказали, что ты умрёшь? Ты побежала за деньгами? Но ты же не умерла!

Бабушка ничего не ответила.

Ляля всё лежала, ей не хотелось вылезать из-под одеяла. За окном всё вьюжит, всё равно поля из окна не разглядеть. Как там лисы? Они утащили «бегающие глаза» и «блестящую юбку» к себе в логово? Да уж, сегодня лисам точно не до мышкования… Завтрак что надо, и обед тоже, человечинка.

Тихо, как бы стесняясь, проскрежетал звонок в дверь. Он, как и телефон, тихий. Ляля узнала по звонку: тётя Карповская. Эля никакая не Карповская, фамилия её Скворцова, но все зовут её маму и бабушку Карповские. Ляля Элю не любит, Эля глупая: когда они с мамой ходили к ним в гости, Эля лопотала разную ерунду, играла с пупсиками в уколы и трепанации черепа, надевала уродскую шапочку доктора и сумочку с пустыми склянками из-под лекарств. Ещё и на Лялю хотела натянуть санитарскую повязку. Имя Эля обязывает; это же как «эльф». А она такая глупая. У Карповских у всех странные имена. Бабушка – Рая. Лучше, конечно, чем Ада, – есть у них в группе и такая девочка. Но всё же странно. А уж имя подружки мамы Стелла – это совсем странно и непонятно. Ляля ещё понимает имя Бела. По телевизору она видела такую девушку, она всё в угол забивалась, прям как Ляля в сберкассе. Наверное, если бы показали фильм про Стеллу, Ляля бы привыкла. А так – нет пока. Но Ляля любит тётю Стеллу и тётю Раю – те всегда выскажут всё в лицо. Они единственные ругают маму за то, что она отдала Лялю не в обычный сад, а в платный. В поликлинику бабушка Ляли ходит на уколы только к Стелле, сама себе боится колоть, боится, что «после операции рука дрогнет». А бабушка Рая всё знает о животных, её даже к рыбкам дядя Дима Краснобай приглашал. Даже рыбок она ему лечила, посоветовала в аквариум какую-то таблетку бросить.

– Ну что тут у вас? – вместо «здрасьте» прогремела ветеринар Карповская.

– Тише, Раечка. Ляля спит.