Читаем Лишь одна музыка полностью

— Я полагаю, это выходка «Кристис», — говорит он, вызвав вымученные смешки. — Так, после этого маленького эпизода, наверное, мы должны продолжить. Есть шестьдесят сзади? Да? Шестьдесят. Шестьдесят два? — Он смотрит на ссутулившегося Пирса.

— Не продолжай, Пирс, — шепчу я. — Что-нибудь еще появится на следующем аукционе.

Но Пирс смотрит на то, что держит помощник мясника, и кивает опять.

— Шестьдесят два. Есть шестьдесят два. Шестьдесят четыре? Шестьдесят четыре. Шестьдесят шесть?

Пирс кивает с побелевшим лицом.

— Шестьдесят шесть. Сзади — шестьдесят восемь? Шестьдесят восемь.

— Черт, — шепчет Пирс себе под нос; женщина перед ним оборачивается.

— Не делай этого, Пирс, — говорю я. Он свирепо на меня смотрит.

— Простите, сэр, это была ставка? Семьдесят?

— Да, — говорит Пирс первый раз вслух, спокойным голосом мученика. Он непроизвольно выдает себя. Ну и хорошо. Пусть другой несчастный ее получит, Пирс. Не губи себя.

— Семьдесят. Сзади — семьдесят два? Да, семьдесят два. Семьдесят четыре?

Я не говорю ничего. Я достаточно ему противостоял. Пирс молчит. Внимательный глаз аукциониста оценивает его борьбу. Он его не торопит. Шариковая ручка недвижима в его руке. В результате Пирс кивает опять.

— Семьдесят четыре. Семьдесят шесть? Есть семьдесят шесть. Сэр?

— Нет! Нет! — я шепчу Пирсу.

И наконец Пирс качает головой, побежденный.

— Семьдесят шесть. Есть еще предложения? Семьдесят шесть раз, семьдесят шесть два, продано за семьдесят шесть тысяч фунтов покупателю номер... сто одиннадцать.

Молоток опускается. В зале поднимается гомон. Выставлена следующая скрипка.

Пирс испускает длинный, на грани всхлипа выдох. Слезы разочарования и отчаяния в его глазах.

— Лот номер сто семьдесят один. Редкая, очень тонкой работы венецианская скрипка Ансельмо Беллозио...

8.4

— Это был последний лот на сегодня.

Прошло десять минут с продажи Роджери. Пирс все еще сидит, в то время как все вокруг него встают.

Наконец мы тоже поднимаемся. Стоящая у двери молодая женщина принимает поздравления. Она, похоже, в смятении. Должно быть, это она — невидимый покупатель сзади. Она глядит на Пирса и открывает рот, видимо чтобы сказать что-то утешительное, но передумывает.

Пирс останавливается и говорит:

— Простите меня, что я так долго ставил. Я так ее хотел. Простите. — И прежде чем она успевает ответить, он выходит в коридор, чтобы не сломаться окончательно.

— Мой мальчик, — говорит Генри Читэм и машет нам, приближаясь. — Мой мальчик. Что я могу сказать? Что делать? Она чувствовала, что скрипка была создана для нее. Вот так бывает: все идет ни шатко ни валко, и вдруг — страсть! Прямо электрическая. — Он вынимает коричневый носовой платок, чтобы вытереть что-то невидимое на подбородке. — Не знаю, утешит ли вас, — добавляет он, — но я уверен, что она бы пошла сильно выше. Ну, это диковинный мир. Но nil desperandum99 и все такое... до свидания, надеюсь, до следующего... ммм... А, здравствуйте, Саймон. Простите.

Вдруг я представляю себе племянника миссис Формби, отдающего с аукционного молотка мою скрипку, и чувствую животное желание превратить его цветущую физиономию в кровавое месиво. Мое сердце бешено стучит, кулаки сжимаются против человека, которого я едва знаю.

Пирс подносит руку ко лбу:

— Давай уйдем отсюда.

— Мне нужно в туалет. Я сейчас вернусь.

Я пробираюсь через редеющую толпу, девушка из «Уигмор-холла», которую я заметил раньше, приветствует меня:

— Добрый день, Майкл.

— Здравствуйте, Люси.

— Это было потрясающе.

Я киваю, ничего не говоря.

— Мое сочувствие Пирсу.

— Да уж, — говорю я. — Вы тоже на что-то ставили?

Она кивает:

— Да, но совершенно на другом уровне.

— И вы выиграли?

— Нет. Тоже не мой день.

— Не повезло. Прошу прощения, я тороплюсь. О да, кстати, Люси, вы не могли бы мне сделать одолжение? Когда билеты на концерт Джулии Хансен появятся в продаже, вы не отложите один для меня? Я знаю, что они иногда быстро исчезают.

— Конечно, буду рада.

— Не забудете?

— Нет. Я запишу. Вы с ней играли в Вене, если я не ошибаюсь?

— Да. Да. Спасибо, Люси. До свидания.

— Вы ведь знаете, что она поменяла программу?

— А, да? Ну и хорошо. Наверняка Шуберт вместо Шумана.

— Нет. Она играет Баха.

— Баха?

— Да.

— Баха? Вы уверены? — Я уставился на нее.

— Конечно уверена. Она прислала факс из Штатов около недели назад. И Билл не то чтобы особенно доволен. Когда вы соглашаетесь играть Шумана или Шопена, вы не должны вдруг перескакивать на Баха. Но она объяснила причины: диапазон меньше, ей проще с ее... вы ведь в курсе, да?

Я колеблюсь, на секунду сомневаясь в значении ее вопроса, потом киваю. Ей явно легчает.

— Я не должна этого говорить, — продолжает она. — Просто я полагала, что вы и так знаете про ее трудности, раз вы с ней играли. Но это должно оставаться в секрете. Ее агент настаивает, что мы не должны ничего говорить. Но я могу вам задать вопрос, строго между нами? Когда вы с ней играли в Вене, были какие-то проблемы?

— Нет. Никаких.

— Странный выбор произведения для концерта — «Искусство фуги».

— Нет. Нет! «Искусство фуги»? Этого не может быть. Это невозможно.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Милый яд
Милый яд

История моей первой любви кончилась трагично.А вторая началась знакомством с его братом.Я не должна была оказаться на крыше в День всех влюбленных.Как и Келлан Маркетти, известный на всю школу фрик.Мы познакомились в шаге от самоубийства.Изорванные нити наших трагедий вдруг переплелись и образовали неожиданные узы.Мы решили не делать шаг вниз и договорились встречаться здесь в День всех влюбленных каждый год до окончания школы.В то же время.На той же крыше.Две неприкаянные души.Мы держали обещание три года.А на четвертый Келлан принял решение, и мне пришлось разбираться с последствиями.Я решила, что наша история завершена, но тут началась другая.Говорят, все истории любви одинаковые, но на вкус они отличаются.Моя была ядовитой, постыдной и написанной алыми шрамами.Меня зовут Шарлотта Ричардс, но вы можете называть меня Яд.

Паркер С. Хантингтон

Любовные романы / Современные любовные романы / Эротическая литература