Лишь одна музыка

Мой взгляд падает на ее тетрадь, ее нож для бумаг. Нет, пусть они остаются, какой смысл восставать против вещей.

На автоответчике нет сообщений. Я выключаю его. Время от времени звонит телефон. Я не отвечаю. Кто бы это ни был, он устает ждать ответа.

Я сижу, пока небо не темнеет.

Небо серо, в комнате еще не холодно. Позволь мне сидеть в тишине. Позволь моей голове упасть мне на грудь. Позволь мне, оставив надежду, найти покой.

7.20

Телефон сходит с ума, сводит с ума. Я оставляю его звонить. Он продолжает звонить, двадцать, двадцать пять звонков, каждый всверливается в мякоть мозга. В конце концов я поднимаю трубку.

— Да? Алло.

Женский голос:

— Это «Лондонские приманки и наживки»? Почему вы не отвечаете на звонки? — Резкий противный голос с южным акцентом.

— «Приманки» — как для рыбалки?

— Да. Конечно.

— Да, это «Лондонские приманки и наживки». Что вам угодно? — Мой голос должен звучать довольно дико.

— Прикормки для форели.

— Прикормки для форели? Я вам не советую.

— Почему же нет?

— Форель лучше ловить руками.

— Я не спрашивала у вас совета...

— Я тут новичок. Какие именно прикормки для форели вы хотите?

— Что вы вообще имеете в виду?

— У нас есть маленькие, средние, большие; кофейные, шоколадные и лакричные; гофрированные, шероховатые, суперсильные...

— Послушайте, это ведь компания «Лондонские приманки и наживки»?

— На самом деле нет, но, судя по количеству звонков, может, и да.

— Как вы смеете со мной так разговаривать? Это просто неслыханно!

— Разрешите вам напомнить, мадам, что это вы мне позвонили? Я вот собираюсь позвонить четырнадцать семьдесят один, чтобы узнать ваш номер и играть вам «Die Forelle» по телефону каждую полночь.

— Это совершенно невыносимо. Я пожалуюсь на вас вашему менеджеру, в полицию!

— Можете делать все, что вам взбрендит, мадам. Только перестаньте звонить по этому номеру. У меня был тяжелый день, я такого даже вам не пожелаю. Меня бросила Любовь всей моей жизни, полиция хотела меня арестовать, так что ваши угрозы мне не страшны. И я бы не рекомендовал прикормки для форелей, потому что последние исследования показывают, что девяносто девять и девяносто три сотых процента тех, кто использовал прикормки для форели в тысяча восемьсот восьмидесятом году, после этого умерли.

На том конце провода возмущенно ахают, и связь умирает.

Я выключаю звонок и сижу, не двигаясь, час за часом. Я ничего не слушаю и ничего не жду.

ЧАСТЬ

ВОСЬМАЯ

8.1

Ежедневные обязанности держат меня на плаву. Мы встречаемся вчетвером, и наши голоса переплетаются. Я играю, меня хвалят мои коллеги по квартету, а я вожу, вожу смычком, моя скорбь безошибочно ведет меня сквозь эти ноты. Моя скрипка чувствует, где я отступаю, и держит меня на простом и прямом пути. Как мало времени нам с ней осталось вместе!

Восход солнца, закат солнца. Каждый день я работаю так, как должно. Мы выступаем, и наш безумный поклонник снова появляется, чтобы преследовать нас своим обожанием. Можно ли с ним что-нибудь поделать? Почему Эллен закрывает на это глаза? На нас приходят посмотреть, нам задают вопросы в артистической. Я вне всего этого.

Скрипка моя, я так же, как ты, горюю, и в то же время благодарю небо за эти несколько месяцев отсрочки. Твои струны мне верны. Как дипломированный геодезист обойдется с тобой? Он тебя оценит и разделит верхнюю и нижнюю деку между дочерьми. Твой золотой отлив вольется в его финансы. Насколько густой, насколько прокисшей должна быть кровь, чтобы вытравить кровное родство?

По ночам я должен использовать алфавит глухонемых. Одна моя рука будет говорить с другой и знать, что она делает. Ощущаемый, ощущающий, ощутимый, чувствительный, чуткий.

Я пропускаю, не говоря вслух: чувственный. Еще два: чутьистый, ощутительный, в значениях которых я не уверен. Так я оставлю два пальца из десяти бессловесными. Она может играть на двух мануалах, а я не могу, но что расшевелит волосковые клетки ее внутреннего уха в их порушенной среде?

Восход луны, закат луны. И в Бостоне недели бегут в том же ритме. Нужен ли мне список растений, которые Гольфстрим дарит лондонским площадям? Отмечать ли их в неизменном календаре цветными пятнами пигментов и соков? Золотая шелуха липовых семян собирается кучками вдоль тротуаров. Земля возле Круглого пруда покрыта пыльно-белой травой мятлика. Все это, кажется, произошло от новолуния до новолуния. Но тогда дождь стучал, почти грохотал о сикоморовое дерево за мной. А сейчас это скорее пар, смешанный с пыльцой липовых цветов, поднимающийся с травы и остающийся под самыми низкими ветвями.

8.2

Боярышник весь в зеленых ягодах, и пираканта созрела. Ноги меня не держат, руки ищут, за что зацепиться. Дни стоят знойные и правят на улицах бал. Я сказал, что не могу без тебя спать. И все же я сплю. Чему тут удивляться?