Лишь шаг до тебя

Наконец вандсвортский проект выставлен на торги. Это заняло времени больше, чем предполагалось. Шесть-девять месяцев растянулись почти на год. В это время мама с папой регулярно звонили нам, твердили про кредитный кранч. Когда я нерешительно спрашивала, почему все так долго, он злился. Оказывается, под ванной обнаружили плесневый грибок. Он распространяется словно вирус, и устранение этого дефекта стоило ему страшно дорого. Когда я упомянула про мамины опасения, он назвал ее старой занудой и обиделся. Хотя дом уже на торгах, я нервничаю из-за того, сколько денег он уже вколотил в эту недвижимость, когда мы сами сильно нуждаемся. Но он убежден, что вернет все с прибылью. Утверждает, что много богачей не знают, куда девать деньги, и что этот дом оторвут у него с руками.

Мэтт входит в комнату и отрывает меня от этих мыслей. Он включает телевизор.

– Ты выглядишь ужасно, – вот его первые слова.

– Будешь так выглядеть, когда приходится вскакивать раза три за ночь.

Мэтт лезет в холодильник, достает молоко и пьет прямо из бутылки, но тут же выплевывает его в раковину.

– Проклятье, Полли, оно прокисло.

– Я же просила тебя вечером купить свежее по пути домой.

– У меня впереди сумасшедший день, я пытаюсь продать этот дом ради нас и…

– В этот драматический день для финансовых рынков мы ведем передачу из Канэри-Уорф[7], – говорит репортер.

– Тебя ждет сумасшедший день, Мэтт? Но что ты действительно делаешь? Пора продавать, нечего…

– Тише, – рявкает он.

– Последние финансовые новости тревожат всех, – продолжает репортер. – «Леман Бразерс», четвертый по величине американский инвестиционный банк, объявлен банкротом.

– Мой день тоже полон забот, – продолжаю я. – Уход за ребенком – это тебе не отдых на пикнике.

– Заткнись, Полли!

– …«Меррилл Линч» переходит в собственность «Бэнк оф Америка»…

– По-моему, ты мог бы хоть иногда приходить домой раньше и купать Луи. Тебе необязательно ходить каждый вечер в спортзал…

– ПОЛЛИ! – Мэтт приник к телевизору и злобно машет на меня рукой.

– …Страховая компания пытается привлечь средства, чтобы спастись от коллапса… последствия для рынка были предсказуемые: акции рухнули в цене.

– Ой… – спохватываюсь я, наконец-то заткнувшись, и гляжу на Мэтта. Он не отрывает глаз от экрана, в лице ни кровинки.

– Большой вопрос, – вещает свое репортер, – в чем было дело и, главное, что нас ждет впереди?

Я качаю Луи.

– Мэтт, что все это значит?

– Это немыслимо, – бормочет он.

– Но ведь мы сможем продать тот дом, правда? – допытываюсь я; страх трепещет у меня под ложечкой. Луи хнычет и извивается. – Это не повлияет на твои дела, нет?

Мэтт резко выключает телевизор.

– Повлияет! Раз мы вступаем в рецессию, люди станут осторожными. Полли, я набрал кучу кредитов и буду разорен, если не продам дом за нужную мне цену.

Луи заходится в крике.

– Проклятье, – рычит Мэтт, проходя мимо нас. – Я не хочу тебя видеть, не хочу слышать крик этого ребенка, пока не выпью кофе! – Он пулей вылетает из кухни и хлопает дверью. Я вздрагиваю. Я не знаю, вернется ли он назад. Включаю телевизор и гляжу на бегущую строку внизу экрана: «СРОЧНЫЕ НОВОСТИ. Банкротство «Леман Бразерс»».

Прошло три недели. Я вытираю Луи после купания. Как хорошо, что я не затянула, успела ко времени и не нарушаю его режим. Ему пора в кроватку. Быстро припудрив складочки, я надеваю на Луи пижамку и пою ему колыбельную, торопясь поскорее закончить. Когда сын засыпает, я бегу на кухню и наливаю себе бокал вина. Сегодня звонил хозяин дома. Мэтт обещал ему заплатить за этот месяц, но не заплатил. Хозяин дает срок до конца этой недели. Мама тоже постоянно названивает и с возрастающей тревогой спрашивает, есть ли новости про дом. Я тупо смотрю перед собой. Скоро зайдет Джейни. Чем я ее угощу? Я открываю холодильник и шарю взглядом по пустым полкам. Я могу ей дать… Вот баночка… Пюре из петрушки для Луи. Готовое, из ресторана.

Джейни приезжает через час, с бутылкой вина.

– Ну и гадкий сегодня у меня день… Гаже просто трудно придумать, – сообщает она, появившись на пороге.

– Что случилось? – спрашиваю, приглашая ее в квартиру.

Она проводит рукой по горлу.

– Меня сократили. Без ножа зарезали!

– Ох, Джейни. Ох… Давай, открывай. – Я трясу бутылкой. – Скорее.

Она идет за мной на кухню. Раковина полна кастрюль и сковородок. Она замечает, как я запихиваю пустую бутылку, которую я уговорила раньше, в черный мешок для мусора. Заметив ее удивление, я говорю:

– Извини, суматошный день.

– Ну-ка, дай я помогу.

– Нет! Честное слово, это случайность, – лгу я и оттесняю Джейни от раковины. – Лучше расскажи мне, что там у тебя с работой.

– Точнее, с моей бывшей работой. Нас всех предупредили. Каждый из нас цеплялся за свое место. Полли, это было словно перед эшафотом. В чем-то я теперь чувствую облегчение. Но что мне делать? Господи! – стонет она, с наслаждением глотая вино.

– Ты найдешь себе другую работу. Еще лучше.

Она пожимает плечами.

– А как ты? Как прошел день? Надеюсь, лучше, чем у меня.