Лишь только век

А как нам встретиться, когда
Идут, бегут, летят года?
Когда секундой в метрограде
Вы, на часы украдкой глядя,
Пройдете мимо, улыбнувшись.
Бывает в жизни, право, лучше,
Когда, десятки лет спустя,
Узнает друг в толпе тебя.
Иль не было тех дней тревожных,
Великих, милых, осторожных,
Мечтательных, последних, скучных,
Но без тебя – не самых лучших.
Не самых добрых, вот беда,
Не самых добрых, без тебя!

Маяковка

В клочки – облака!
С водою слякоть!
Ш… Ше… Ш… Ше…
Папье-маше, папье-маше, папье-машше.
Зеркало, нет, не гляжусь.
Не плакать. Д…д…д… – оконное стекло.
С папье-маше вожусь.
Поезд гремит далеко.
Клочок за клочком лепится мякоть.
Становятся белым ликом,
Царьком, бедняком, дурачком,
Рожицей милой, мордою дикой.
Выражение меняет под пальцами неумелыми.
Хочется тявкнуть. Надену тогда, наверное.
Ого, отражение. Черт!
А кто под маской? Наверное, Бог.

Угадаю тебя вскоре!

Метроном стучит размерно,
В небе жаворонок свищет,
Музыкант твой ноты ищет,
Под ботвой медведка рыщет.

Гром грохочет за калиткой,

Ты стучишься в гости, верно.
Капли, ноты, синь-чернила
Потекли слезам подобно.

Я не ждал тебя сегодня.

Музыкальный ключ не нужен
Отворить мою калитку,
Небу-синь – твоей печали.

Не печалюсь неудаче!

Метроном стучит размерно.
Постучавшись, удалился,
Угадаю ль тебя вскоре?

Вскоре в зале, где литавры

Загремят громам подобно!
Где под жаворонка пенье
Мне слезу свою подаришь.

Гроза

Небо распоясалось дождем,
На пупке-Луне порвав рубаху!
Кулачищем по кудрявым тучам бьет
Со всего могучего размаху!

Гром из глотки рвется и ревет.

Молниями танец разгоняет!
Круг лесов гудящих хоровод
Листьями с ладоней осыпает.

Я тебя, мой друг, не сторожу,

Свежую грозу ночную,
На крыльце тихонечко сижу
И волнуюсь, словно ласточка пред бурей.

Воскресение

Давнее письмо забыл я Ваше,
Терпело время меж страниц оно
И уже стало почти старше
Меня как будто самого.

Чернил поблекших строчки зря

Состарили до слез иссохшую бумагу,
Подобную листку календаря,
Запечатлевшему навек забытую присягу.

Я не любил Вас, нет, мой дивный друг.

Перемешал признанье Ваше с книжною закладкой
И промокашкой иссушил слезы,
Те, что меж строк роняли Вы украдкой.

Конечно, живы Вы почти сто лет назад.

Чуть ветрены, и молоды, и нежны.
И я немыслимо как рад
Любовь воскресть и с Верой, и с Надеждой!

Знаю