Лишь в небе с драконом нежнейший вальс (СИ)

— Ты была ребёнком, Тихиро-кун, — с каким-то неожиданным ехидством сказал Рюити, — не знаю, что с детьми происходит в жизни, раз целый мир перестаёт быть доступным для вас, взрослых.

Я понимала, что он говорит мне очень важные, недоступные другим вещи, но думала о том, что не хочу лишний раз касаться маски Безликого. И тут на меня снизошло озарение.

— А это подойдёт? — я встала, обошла Рюити и взяла с полки свою шкатулку. Оттуда я достала переливающуюся розовую верёвочку. Мой верный маяк, освещавший прошлое.

— Что это… о, — парень выдохнул. Его лицо наконец-то выражало больше одной эмоции за раз, — можно?

Я положила верёвочку в раскрытые узкие ладони. Рюити осматривал её со всех сторон, близко поднеся руки к лицу. В тот момент я нисколько не сомневалась, что передо мной действительно Безликий: он узнавался в каждом жесте, в каждом медленном повороте головы. Рюити поднял глаза и посмотрел на меня. Его взгляд отличался от всех предыдущих тем, что я сумела его удивить и обрадовать. Такое трудно скрыть.

— Ты хранила её все эти годы? — спросил он, осторожно передавая верёвочку назад.

— Конечно. Вы ведь сплели её для меня.

— Это очень…

— Приятно?

Рюити усмехнулся. Я подумала, что мы всё же подружимся. Жаль, что повод для начала дружбы выдался невеселым.

— Неожиданно. Но её силы должно хватить, чтобы перевести тебя в мир духов. Всё же её плели ками и волшебники.

Я кивнула и тут же быстро сменила резинку в волосах на эту верёвочку. Рюити спокойно смотрел за моими действиями. После он встал и подошёл ко мне. Из-за своей худобы он казался ещё выше.

— Постарайся поспать ночью. Утром ускользни незаметно, через окно, и ничего не говори родителям. Я действительно не могу обещать, что мы вернёмся.

Я снова кивнула. Теперь это далось мне легче, возможно, потому что я не до конца верила в реальность происходящего.

— Отлично, — Рюити щёлкнул пальцами, и руна на моем столе начала медленно гаснуть, постепенно исчезая и оставляя после себя едва ощутимый запах горелой древесины, — проводи меня, пожалуйста, Тихиро-кун.

***

Родители даже пытались уговорить Кохакунуси-сана остаться на ужин, но он вежливо отказался. Мы раскланялись друг перед другом, я попросила его передать привет бабушке Чи. После ужина я вызвалась мыть посуду и со скоростью света сделала два больших сэндвича с тунцом, молясь, чтобы папа не встал ночью и не съел их, как он всегда любил делать. Я делала всё на автомате: долго мылась, не привлекая к себе лишнего внимания, погладила чистые футболку и джинсы, помогла Тамако с английским. Я действительно не могла поверить в то, что, возможно, делала всё это в последний раз. Наверное, именно поэтому никто из членов семьи ничего не заподозрил. Они не спрашивали, о чем я говорила с Рюити чуть больше часа, потому что это якобы было понятно. Мне же легче.

Перед сном я хотела написать письмо семье. Извиниться за всё и сказать, что я их очень люблю. Но я не смогла вывести ни единого иероглифа. Вместо этого я укромно спрятала маску Каонаси среди своих старых вещей (я знала, что их будут перебирать в последнюю очередь) и, недолго думая, запихнула в небольшой тканевый рюкзак свой неразлучный скетчбук. Его я не смогла бы доверить даже кладбищу одежды, не отнесённой в секонд-хенд. Вслед за скетчбуком в рюкзак отправились вырванная из городской газеты страница с фото Хаку. Его единственное фото, которое я когда-либо видела: явно отсканированное с его личного дела в школе. Эту газету я случайно увидела на журнальном столике, когда выписывалась из больницы, и отреагировала быстрее мамы, которая хотела схватить её раньше. Фото сопровождалось ориентировками и всей той ложью, которой почти неделю жил наш город, но всё это было неважно. Были важны только зеленые глаза.

«Простите все. Но, кажется, я все-таки принадлежу миру ками».

Я пожелала всем доброй ночи, в том числе написала и Хироко с Тоси, затем, чтобы утром навсегда исчезнуть. Тогда я не сомневалась: именно навсегда и именно исчезнуть.

Не того ли ты хотела, Тихиро Огино? Не хотела ли ты вернуться в мир духов, любым способом снова встретить Хаку? За всё надо платить, в том числе за исполнение сокровенных желаний.

Я знала, что мои желания стоили очень дорого, и оттягивать выплату долга я больше не могла.

Комментарий к Глава двенадцатая. Кохакунуси-сан

*Ёкан - японское лакомство представляет собой густую желеобразную пастилу, основными компонентами которой являются паста из красных бобов, агар-агар и сахар. Продаётся обычно плитками.

Спасибо за прочтение!:з Буду рада вашим комментариям и мнениям!

К сожалению, на следующей неделе с большой вероятностью я не смогу подготовить продолжение: у меня будут нелегкие деньки. Но если кто-то ещё надумал насчёт писем, жду вас в личке: сделаю всё возможное, чтобы отправить всё 17-18 числа. ❤️ (для тех, кто не понимает, о чем речь: смотрите комментарий к этой части: https://ficbook.net/readfic/7346381/19158439#part_content)

========== Глава тринадцатая. Невидимые для мира ==========