Лишь звук пролетевшей пули (СИ)

И снова это ледяное молчание в ответ, как будто и не услышала вопроса. Только медленно, как-то неловко сделала несколько шагов, опускаясь на стул рядом; большими, совсем не женскими глотками осушила стакан виски — опустевшая емкость, выскользнув из враз ослабевших пальцев, превратилась в обломки стекла. Выругавшись — громко, матерно, с чувством — Зимина принялась неуклюже собирать осколки, но дрожь в руках, становясь все сильнее, сделала пальцы непослушными и чужими.

— Да оставьте вы, — начал Паша и, рывком усадив начальницу на стул, вздрогнул — по ладони и между сжатых пальцев, извиваясь красными змейками, стекали, сливаясь и расходясь, кровавые дорожки. С трудом разжав маленький стиснутый кулак, Ткачев осторожно вынул пропитавшийся кровью осколок, потянувшись к раскрытой аптечке, аккуратно обработал и тщательно перевязал израненную ладонь.

— Ответа, я так понимаю, не дождусь? — спросил больше риторически, вглядываясь в безучастное, застывшее лицо.

— Я в душ, — хрипло произнесла Ира, здоровой рукой опираясь о стол и пытаясь подняться. Запоздало вспомнила, что, вернувшись домой, успела только избавиться от одежды и переодеться в форму да походя глотнуть из оставшейся в кухонном шкафчике бутылки, чтобы немного прийти в себя, — времени нежиться в теплой воде не было ну никак.

— Да сидите уже, — хмыкнул Ткачев, скептически глядя на бледные дрожащие губы — в ее теперешнем состоянии было немудрено расшибиться на ровном месте. Уже привычным, почти отработанным жестом вытянул пуговицы из петель, отбросил в сторону форменный галстук.

— Ну знаешь, это уже слишком! — почти на автопилоте, без каких-либо эмоций запротестовала Зимина, очутившись в крепких горячих руках.

— Помолчите, пожалуйста, — предельно вежливо попросил Паша, без малейшего стеснения, но осторожно стягивая с начальницы последние элементы одежды. На периферии сознания мелькнуло что-то привычно-едкое, злое, но Ткачев почти не обратил внимания — не сейчас. Видел, чувствовал, что она на грани, что одно неловкое, неуместное слово или движение — и сорвется, а последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Но и сделать вид, что ничего не происходит, что ничего не замечает в упор, как сделал бы раньше, не мог тоже — видел, происходило. И не позволял себе задуматься, остановиться, а самое главное — вспомнить. Ни когда ловко расправлялся с пуговицами и крючками, ни когда бережно опускал в нагретую ванну, а затем осторожно скользил намыленной мочалкой по гладкой коже, стараясь не касаться тела руками и не позволяя себе фокусировать взгляд на плавных, утонченно-хрупких линиях тела. Чистая футболка безнадежно пропиталась водой, ванная комната наполнилась духотой, паром, ненавязчивым запахом геля для душа, от лениво наплывающих запретных мыслей о податливости разгоряченного женского тела отяжелела, закружилась голова. Бережно, словно маленькую, укутал начальницу полотенцем, легко, без усилия, поднимая на руки, в это мгновение благодаря судьбу за то, что так всего между ними много — иначе бы точно сорвался. Только вдруг больно, нестерпимо, до застывающего дыхания кольнуло какое-то подобие сочувственной горькой нежности, когда уже на постели притягивал вплотную к себе, обхватывая руками — тонкие плечи под его ладонями ходили ходуном. Нужно было уйти, оставить ее одну, дрожащую, здесь, но не нашлось сил пошевелиться — самооправдывающе решил, что просто слишком устал за сегодняшнюю безумную ночь.

— Отдыхайте, — пробормотал едва слышно в растрепанные влажные волосы, проклиная себя за эту позорную слабость. За то, что смеет лежать с ней в одной постели, прижимать к себе, гладить вздрагивающую спину под мягкой тканью, воровато вдыхать неуловимо-пьянящий запах кожи.

Но больше всего — за накрывшее простое и ясное понимание, что она важнее, чем прошлое.

========== Часть 15 ==========

Подстава. Капкан. Ловушка, в которую сама себя загнала. Ира медленно положила замолчавшую телефонную трубку, осторожно, словно боясь не удержаться на ногах, поднимаясь из кресла.

Звонившему не было нужды лишний раз напоминать, что она на крючке, что стоит ей начать упрямиться, и ответные действия не заставят себя ждать, — она все понимала прекрасно. Как и то, что это небольшой, но все-таки шанс разворошить это осиное гнездо и добиться хотя бы того, чтобы ее оставили в покое, а еще лучше — вывести всю “организацию” на чистую воду. Благо, опыт уже имелся. Другое дело, что посвятить в проблему остальных или хотя бы негласно дать очередное внерабочее задание она не могла — слишком хорошо помнила, к чему все привело в прошлый раз. Да и не осмелилась бы рисковать шатким, кое-как установившимся перемирием, чтобы тут же втягивать ребят в новую мутную историю. Нет уж, сама ввязалась — самой и выпутываться.