Лишённые сна

– Нет, – отрезал юноша, – вот и ошибка. Делиться проблемой с друзьями нужно тогда, когда ты уже примерно наметил план её решения, иначе они посеют ещё больше сомнений. Это как с монеткой: подкидываешь, а в глубине души уже точно знаешь, какой из двух вариантов тебе более близок.

– Ну вот и посмотрим, как ты запоёшь, когда твоя пассия тебе приестся, – ехидно бросил Второй.

– А разве может она приесться? – наступал Лёша. – Когда приходит любовь, тебе становится всё равно: что делать, как делать и зачем делать, – лишь бы делать это с ней. Ваша страсть… тебе не нравятся поцелуи и объятия, тебе нравится целовать и обнимать её, ну или его, как там сейчас принято. Без объекта любви это перестаёт работать, понимаешь? Ты постоянно ищешь её знакомые черты в других людях, что тебе симпатичны; и по прошествии долгого времени тебя держит не её кулинарное искусство или что там так нравилось Первому, а неведомая сила, имя которой – любовь.

Второй молча выпучил глаза.

– Эка ты их заткнул, – рассмеялся Третий, – всё по полочкам разложил.

– Вы так хотели набраться опыта, – сказал ему доктор, – как думаете, прав ли этот человек?

– Конечно, конечно, – кивал тот, улыбаясь Лёше.

Но это согласие совсем не устраивало юношу, ведь к Лектору вёл не консенсус, а спор.

– Что за опыт такой? – поинтересовался он у Третьего.

– Отношений, – махнул тот рукой, откинувшись на спинку стула. – У меня-то их не было ещё, а рассуждать о любви очень нравится, она, своего рода, алгоритм.

– Какой же это алгоритм? – удивился Лёша.

– Самый обыкновенный, делай то, не делай этого, и будет тебе любовь! Вот только разобраться бы, что делать. Я думаю, что важно вовремя её доказывать, чтобы, так сказать, держать уровень.

Доктор Сейович надменно посмотрел на Лёшу, ожидая его ответа.

– Совсем нет, – спокойно ответил юноша. – Любовь не требует доказательств, её строят на вере; это опасная игра с неописуемым по своему масштабу выигрышем.

– Значит, – расстроился Третий, – её совсем не нужно изучать? Чёрт возьми, я так и знал! Всё-таки вы были правы доктор… всё это нельзя толком познать, остаётся только надеяться на чудесную удачу.

– Отнюдь, – усмехнулся юноша. Доктор и Третий удивлённо покосились на него. – Вы шли в верном направлении, когда говорили, что в любви нужно разбираться, да вот только сбились и пустились рассуждать с позиции материалиста: алгоритмы, последовательности. Вы же знаете, что материальное без идеального – пустое, в то время как идеальное без материального – невозможное, и что самое интересное – одно без другого бессмысленно. Вот знаменитая апория Зенона – Дихотомия: «Чтобы преодолеть путь, нужно сначала преодолеть половину пути, а чтобы преодолеть половину пути, нужно сначала преодолеть половину половины, и так до бесконечности», идеальное без материального. Вы так и будете стоять на месте, утопая в своих размышлениях, а могли бы попросту сделать шаг и решить проблему. Также и с любовью, мало изучения и теории, – идеального, требуется ещё целая масса материальных составляющих, пусть даже простых ухаживаний.

– Я совсем запутался! – воскликнул Третий, хлопнув ладонями по коленям. – Всё вроде ясно, вот, начинаются эти комплименты, ухаживания, но потом вдруг приходит какой-то страх… недопонимания что ли или расставания. Быть может, именно он толкует о том, что нужно сменить весь алгоритм, доктор? И не нужны эти комплименты.

– Безусловно, дорогой мой, они нужны, что за вздор, – лениво ответил Сейович, исподлобья взглянув на собеседника. – И страхов никаких не будет, если их не предначертано.

– Ещё чего! – рассмеялся Лёша.

Доктор недовольно хмыкнул.

– Да какие страхи-то?! – сорвался Третий.

– Вот вы – мужчина, голодный до комплиментов, чего боитесь? Того, что они окажутся лживыми. А ваша женщина, купающаяся в этих хвалебных словах с рождения, чего боится? Того же самого. У нас разная ценность, но одинаковые за неё опасения. Все мы до жути боимся быть обманутыми, но продолжаем обманывать других, оттого и страх.

– Раз каждый боится, и у всех страх один и тот же, значит, это всё-таки последовательность?

– Опять нет, ну что вы. Каждый боится по-своему; страх быть обманутым любимым человеком – это основа, самая верхушка айсберга.

Третий таращился на Лёшу и тяжёло прерывисто дышал.

– Так, если айсберг возможно изучить, то и любовь можно? Это, получается, наука, правильно?

– Наука – это земное, материальное, любовь же хоть сродни философии, но всё равно стоит за её гранью, а философия – это уже не наука, но тесно связанная с ней область познания, идеальное.

– А любовь?

– Любовь это баланс, бессмертное искусство, которое можно познавать и совершенствовать бесконечно.

Третий умолк.

– Браво, – недовольно буркнул Сейович, – долго же вы с ним провозились. А как насчёт меня, расколите?

– Даже браться не буду, сами расколетесь.

– Эге, тогда что вы можете сказать о вашей любви? Неужели всё дело в этой даме? Это так трогательно, идти за ответом к самому Лектору…