Лишнее Золото-2

С южной окраины доносится пулемётный огонь. Там дерётся Майкл Беннет и ещё полтора десятка парней. Иногда, в минуты затишья, до нас долетают их дикие вопли. Парни настоящие сумасшедшие! Они уже три раза ходили к контратаку, завывая как техасские волки. Знаю, что Майклу тяжело обуздать этих бешеных парней. Когда я был в лазарете, он туда приходил. Принёс раненого. Слышал, как Майкл ругается. Срывая голос в непереводимых словесных аллегориях, щедро заправленных тягучим техасским акцентом.

Слева от нас, кто-то бьёт длинными, на расплав ствола, очередями. Так стреляют когда нет времени на прицеливание. Или не умеют стрелять. Но здесь таких нет. Здесь они просто не выживают. Значит это Карим. Отбивается от прорвавшихся бандитов. Ещё через несколько минут огонь приходит в норму. Короткие, злые очереди. Теперь я точно знаю, что это Шайя.

Очередь! Пауза. Очередь! Пауза! Очередь! Пауза. Очередь! — Он не стреляет, он так поёт! Короткими пулемётными очередями, рисует ноты в телах бандитов.

Беру на прицел следующего бандита. Он ещё живет, движется, бежит, в надежде спрятаться и выжить. Выстрел! Вижу, как моя пуля попадает ему в шею и он падает. Ещё один. Выстрел! Бандит тяжело оседает на землю, словно решил отдохнуть. Сейчас завалится на бок и сдохнет. Дохни тварь! Выстрел! Нет времени рассматривать… Следующий… Выстрел! Сбоку от меня осыпается земля и неожиданно появляется Шайя.

— Дьявольщина, Поль! — короткая очередь, — Я оставил парней шерифа. К ним добрались пять человек с центрального. Зелёные новички, но рвутся в бой. Думаю людей хватит, чтобы отбиться! Но эти твари, — он отбивает короткую очередь и прячется за бруствер. Выбивает магазин и поворачивает ко мне перемазанное пылью лицо. Вижу его белозубую, похожую на оскал, улыбку.

— Не слышу!

— Эти твари лезут, словно они бессмертные.

— Им надоело!

— Что? — треск выстрелов перекрывает наши голоса.

— Спать! — кричу я. — Им надоело ночевать в саванне!

— Значит, — Карим хрипло матерится и бросает мне тяжёлую связку брезентовых подсумков с уже набитыми магазинами. — Значит выспятся под землей!

Секунду спустя он срывается с места. Слышу его мат. Прямо перед нашим бруствером взрывается граната и сильно бьёт меня по ушам. Звуки на несколько секунд исчезают. Перед глазами красный туман и всё немного плывёт. Встряхиваю головой, чтобы сбросить оцепенение. Несколько минут спустя звук возвращается. Неожиданно и так резко, что я даже морщусь от боли, бьющей по голове.

Вместе с болью исчезает туман и я вижу полтора десятка бандитов. Они что-то кричат и идут прямо на нас. В полный рост. Как на параде. Скорее всего или пьяные, или обкуренные. Времени выяснять не было. Скоро наступит ночь и воевать станет трудно. Я перекатываюсь к молчащему пулемёту, отталкиваю убитого бойца и приникаю к прицелу.

На этом блоке мы поставили наш пулемёт. Тот самый трофейный MG-3, захваченный у бандитов, когда мы перебирались с Базы в Порто-Франко.

Я быстро осматриваю нашу позицию и вижу оставшихся парней. Неподалёку от меня, с правой стороны, лежит шериф. Он устроился у амбразуры, сложенной из мешков и прищурившись смотрит на идущих вперёд бандитов. Его верхняя губа немного подрагивает. Словно он сейчас оскалится. Как техасский волк, давно исчезнувший с лица земли. Нет парни, эти волки никуда не исчезли. Просто их души перебрались в Новый мир и вселились в этих людей. Мужчин, готовых рвать своих врагов зубами.

Один из его помощников, — светловолосый парень лет двадцати трёх, — не отрывает своего взгляда от бандитов. Иногда он нервно подёргивает ногами, скребя ботинками по сухому грунту. Будто ищет какой-то бугорок, чтобы уцепиться за эту землю.

— Ну что, господа? — я тягуче сплёвываю в сторону и вытираю лицо грязным рукавом. На зубах противно скрипит песок. — Ну что?! Поиграем в любовь и дружбу?!

Шериф что-то отвечает, но я уже не слышу. Басовито стучит пулемёт и мы опять начинаем эти вечные игры.

57 5 год, по летоисчислению Нового мира Безымянный посёлок, к северо-западу от форпоста «Последний привет»

Бой подходил к концу. Где-то на окраине ещё постреливали, но уже лениво. С паузами. Так стреляют, когда добивают раненых врагов. На некоторых участках они лежат плотно, как норвежские селёдки в бочках.

Исход этой трёхдневной драки был ясен — мы отбились. Правда, ещё не понятно, с какими потерями? Рядом со мной лежал убитый поселенец. Мы с шерифом отстреливались от наседавших бандитов, слушая его предсмертные стоны, в коротких паузах между выстрелами. Помочь ему не могли. Каждый умирает в одиночку. Даже если окружён людьми. Так всегда бывает. Захлёбываешься кровью под пулями или тихо угасаешь в пустой квартире. Этот простой деревенский парень, с русыми волосами слипшимися от засохшей крови. Он даже мертвый помогал нам держаться. Прикрывал своим телом от пуль, а я даже имени его не знаю.